Читать книгу - "Рассвет на чужой планетой - Галина Львовна Романова"

Просто удивительно, каким тяжелым бывает человек! Валентина взмокла, пока тащила неподъемное тело Рози.

По счастью, крови было немного — оказалось, что у женщины на голове содрана кожа. От вида лоскута кожи с волосами, который свисал до щеки, обеих девушек замутило. Тиока вообще отвернулась, забыв про медикаменты. Рози лежала на боку, прижав окровавленные ладони к животу. У нее был мутный пустой взгляд, обращенный куда-то внутрь. Женщина ничем не могла помочь, и Валентина с тоской и ужасом вообразила, что должна сделать все сама. Вот взять и дотронуться до этого лоскута кожи. Приложить его к голове, наложить повязку…От волнения у нее закружилась голова и вспотели ладони. Чувствуя, что вот-вот лишится чувств, она все-таки заставила себя натянуть перчатки — не голыми же руками хвататься! — и только после этого, морщась и то и дело отводя взгляд, сделать свое дело.

Когда жуткая рана скрылась под повязкой-липучкой — чемоданчики первой помощи собирались с таким расчетом, что воспользоваться ими мог даже профан, не знакомый с медициной — стало немного легче. Настолько легче, что Валентина даже осмелела настолько, что пришлепнула к запястью Рози пластырь-инъектор, вводя антибиотики.

— Все… зря, — выдохнула Рози, все это время почти не подававшая признаков жизни.

— Ничего не зря. Рана, конечно, выглядит жутко и наверняка останется шрам, но…

— Живот, — простонала женщина. — Живот болит.

— Как?

— Внутреннее кровотечение. Я… врезалась во что-то животом. Наверное, сломана пара ребер. Внизу. Больно.

Она дышала и говорила осторожно, цедя слова с выдохами и то и дело морщась.

— Дайте посмотрю, — выдавила Валентина.

— Нет. Бесполезно. Я… сейчас умру.

— Вы же врач. Вы…

— Поэтому, — лицо Рози исказилось, — поэтому я знаю… Мм-м-м…

— Может быть, обезболивающее?

Рози поморщилась, промолчав, и Валентина решила действовать сама.

По счастью, маркировка на лекарствах стояла межгалактическая — препараты для крови обозначались всеми оттенками красного, успокоительные — зеленого, от инфекций — все цвета желтого и оранжевого, нормализация давления — голубого. А обезболивающее было в блистерах белого цвета. И несколько пластырей-инъекторов отыскалось довольно быстро. Схватив первый попавшийся, Валентина пришлепнула его к запястью Рози.

— Что это? — женщина вздрогнула.

— Обезболивающее…

— Спасибо, — она попыталась вздохнуть, страдальчески поморщилась и закрыла глаза. — Легче будет умирать.

— Умирать? — Валентина запаниковала. — Нет! Не надо! То есть, как это — умирать?

— Она что, сейчас умрет? — подключилась и Тиока. — Я не хочу! Как же так?

— Девочки, — по мере того, как обезболивающее начало действовать, лицо Рози расслаблялось, — успокойтесь. Это… не так уж страшно, как кажется. Жаль, но… все кончено. Совсем все.

Она закрыла глаза. Голова ее склонилась к плечу.

— Нет! — Валентина схватила Рози за плечи, встряхнула. — Не спи! Не смей! Не поддавайся! Ты должна…

— Не надо, — та снова поморщилась. — Не трогай. Я… сама хотела уйти. Я не могу… не могу так…

— Как — «так»?

— Жить, — женщина пошевелилась, и Валентина с готовностью подставила ей плечо, помогая выпрямиться. — Все кончено. Все погибли…

— Не все. Есть мы и…

— Все, — медичка покачала головой. — И Стив…Стив Минк. Он… он остался там. Отправил меня, дал шанс, а сам… сам ушел. Не стал слушать. А я хотела… хотела быть с ним до конца, — из глаз Рози сами собой, как вода, потекли слезы. — Он не стал слушать… не захотел понять… понять, что он нужен… кому-то, кроме самого себя… Не поверил… или слишком поверил и… И оставил меня жить. Оставил, а сам… погиб, — она всхлипнула и судорожно дернулась, снова хватаясь за живот. — А я не хочу жить… жить без него… После всего, что было… и чего не было… Я так надеялась, что мы будем вместе… до самого конца. Рядом. Хотя бы, как друзья. А теперь… теперь этого ничего не будет. Простите. Я не смогла…

Она закрыла глаза, вздохнула, напряглась, дернувшись всем телом. Сквозь стиснутые зубы с выдохом просочилась струйка крови. Тиока и Валентина с ужасом смотрели на алую дорожку, сползающую по подбородку медички на шею. До девушек постепенно начало доходить, почему Рози так настаивала, чтобы Валентина заняла место в кресле, почему она отказалась пользоваться привязными ремнями и кислородной маской. Она хотела умереть, а погибнуть при посадке, разбившись или получив травму — самый короткий и легкий в данной ситуации способ.

Валентина почувствовала злость. Она поднялась в душе горячей волной, вытесняя страх, выжигая его и душа все лишние эмоции.

— Ты это брось, — прошипела девушка. — Слышишь? Хватит ерунду говорить! Выкарабкаешься. Мы все, — она подняла взгляд на Тиоку, — выкарабкаемся, что бы ни случилось!

— Пустое… — простонала Рози. Еще одна капля крови повисла на подбородке. — Мы не выживем.

— Глупости. Нас спасут, — опаленный злостью, мозг работал, как автомат. — Это ведь спасательная капсула, так? Значит, нас будут искать. Мы подадим сигнал бедствия. Тиока, отыщи там маячок. Он должен быть где-то под пультом. Такой черный ящичек. Он должен быть включен автоматически.

Девушка сорвалась с места с такой скоростью и нырнула в капсулу так стремительно, забравшись в нее целиком, что стало ясно — она ужасно боится остаться с умирающей медичкой наедине. Валентину саму била нервная дрожь, но она заставляла себя оставаться на месте.

— Ну? Нашла?

— Сейчас… Ничего не вижу!

Валентина задохнулась. Неужели маячка нет? Тогда действительно всему конец. Она усилием воли подавила новый приступ паники. Вопить и корчиться от ужаса они будут потом. Когда спасутся.

— Посмотри получше! Загляни поглубже. Прямо под пульт. Пошарь внизу. Есть хоть что-то?

— Я… пытаюсь. Тут только какие-то провода, — донеслось из капсулы. Была видна только спина согнувшейся в три погибели Тиоки. — А, нет, кажется… показалось.

— Что тебе показалось?

— Ничего. Тут ничего нет! Я ничего не могу найти!

— Вот гадство, — ругнулась Валентина. Она была уверена, что маячок на месте — просто по какой-то причине Тиока не хочет его найти. Лень искать, боится, что ее ударит током или просто не разбирается в устройстве подобных капсул. Им ведь и впрямь технику безопасности преподавали всего несколько занятий. Можно и забыть…

Девушка поняла, что ей придется посмотреть самой. Но как оставить Рози?

Та угадала ее терзания и, осторожно отняв от живота одну руку, коснулась ее запястья:

— Иди.

— А ты?

— Ничего. Мне уже не больно. Дышать трудно, но это, — она закашлялась, выплевывая кровь, — это ненадолго. Потом будет легче… Я знаю. Я ведь медичка.