Читать книгу - "Фаворит. Стрелец - Константин Калбазов"

Хотя кто их, Рюриковичей, знает. Одна – вон она. Сейчас детей обнимает. А пару-тройку часов назад в его объятиях вполне уютно себя чувствовала. Впрочем, с ней-то как раз все понятно. Понадобилась игрушка, завела и балуется. И этой захотелось поиграть? Блин! В куклы играй!

В этот момент Ирина наконец оторвалась от детей и, дав им напутствие, подтолкнула к шатру с царевной. Потом посмотрела на него. Иван, смутившись, повел лошадей в сторону, прикрываясь кобылкой Хованской как от царевны, так и от княгини.

Ничего не понимающая Ирина бросила взгляд туда, куда мгновение назад смотрел он. О как! Это чего это красавица-молодица удумала? Нужно будет уму-разуму поучить. Что-то уж больно рано на мужиков стала засматриваться. От горшка два вершка, а туда же. В куклы играй!

Хм. Что это? Неужели в ней ревность взыграла? Вроде даже мысленно не допускает ничего подобного. И возмущена именно тем, что девчонка по глупости может наворотить бед. Но внутри что-то гложет. А еще хочется отчитать племянницу.

В этот момент из шатра цесаревича повалила разгоряченная и шумная толпа его окружения. Хватало там как девиц, так и парней. Впрочем, присутствовали среди них и несколько вполне зрелых мужчин, слегка и сильно за тридцать. Но эти все сплошь иностранцы. Причем двоих из них стремительно появившийся на улице Николай держит под руки, как близких и дорогих людей.

– Тетушка, здравствуй!

Надо отдать цесаревичу должное, при виде Ирины он тут же оставил своих прихлебателей и поспешил к ней. При этом светясь неподдельной радостью.

– Отчего припозднилась? – обнимая тетку, спросил он.

– Ну, родной, ты же знаешь, я к вину не больно-то приучена, а нынче подле тебя без чарки лучше не стоять. Непременно будешь настаивать, чтобы осушила до дна, и не единожды. Отказать же мне тебе трудно.

Что такое? Неужели цесаревич смутился? Вот уж невидаль. И все окружение эдак морды воротит, словно не замечая легкой отповеди и реакции на нее Николая. Вот молодцы! Настоящие царедворцы! Далеко пойдут!

А вот Иван, похоже, нет. Потому как и не подумал отводить взор. Это все прошлый мир аукается с его отсутствием каких-либо сословных границ. Ну и еще этот молокосос, возомнивший себя взрослым и мудрым мужем, вся мужественность которого пока проявляется только в распитии вина.

– Кто таков? – вперив в него едва ли не злой взгляд, поинтересовался Николай.

Во-от. А он о чем. Поменьше надо выделяться. Не выпендриваться. Сливаться с общей массой. А то обратят на тебя внимание, и чем это закончится, наградой или поркой, одному богу известно.

– Стрелец Дмитриевского полка Карпов, цесаревич.

– Погоди, тетушка, – хмуро оборвал Николай княгиню, бросившуюся было на защиту любовника, но потом просветлел: – Это ты грозился, что знаешь, где есть золотые россыпи?

Господи. И этот туда же. Сколько надежд связано с золотом. У молодого и раннего планов громадье, и доверху наполненная казна ой как не помешает. Правда, толку от этого не будет. Зато вреда может выйти очень даже много.

– Не я, государь. А старик мне неведомый, – покачал головой Иван и добавил: – Я обещался то золото сыскать и весть о том донести до государя нашего, Дмитрия Васильевича.

Ну вот. Сразу интереса стало меньше, и блеск в глазоньках погас. И остальные уже посматривают не заинтересованно, а с нескрываемой иронией. Умников, кичащихся тем, что непременно сыщут на Руси богатства несметные, всегда хватало. Вот только по сей день никто и ничего не сыскал. Так что стоявший перед ними стрелец – всего лишь один из многих.

Иван вдруг отчетливо понял, что будь на престоле Николай, и он мог бы забыть о какой угодно экспедиции. Не стал бы цесаревич обращать внимание на очередной прожект. Ну разве что мог отпустить за свой счет. Хотя… Стрелец – он ведь на службе. А вот решил бы, что нечего отлынивать от своих обязанностей, и вся недолга. Но решение принимал ныне царствующий Дмитрий.

– Погоди. А это ты смастерил винтовальные пищаль и пистоль, что мне тетушка подарила?

– Я, государь, – подтвердил Иван, отмечая, что интерес к нему в глазах цесаревича вновь возрос.

Н-да. Как и вновь появились недобрые косые взгляды. А то как же! Тут бьешься, как рыба об лед, заливаешься по самые брови крепким вином, и все ради того, чтобы тебя заметили. И на́ тебе. Появляется какой-то стрелец и походя приковывает к себе внимание наследника престола.

– Молодец. Не хуже германских и голландских.

– С твоего позволения, государь, они не лучше и не хуже иноземных. Они просто русские.

Ну вот обидно Ивану стало, и все тут. Ведь нет в этом мире ничего, что способно конкурировать с его изделиями. Даже рядом встать не получится. А наследник в своем слепом преклонении принижает эти изделия.

– А ты дерзок, – окинув его недовольным взглядом, произнес Николай.

– Он просто молод и горяч, Николай Дмитриевич, – с характерным французским акцентом произнес мужчина лет тридцати в военном мундире одного из полков иноземного строя. – Ему обидно, что творение его рук не превознесли. Вот и все. А между тем, молодой человек, эта ваша винтовальная пищаль – не что иное, как усовершенствование германского мушкета.

– Лук на вид – он и есть лук. Но между тем есть английский, есть монгольский, есть русский. При общей схожести концепции технология изготовления и характеристики оружия у каждого народа свои, – глянув на француза, возразил Иван. – Да, я заимствовал кое-что у германских мастеров. Но в итоге изготовил два образца оружия, равных которым сегодня попросту нет. Мне незачем превозносить свою винтовку и пистоль. То, что мастерская отца не знает отбоя от покупателей, говорит само за себя.

– А почему винтовка? – поинтересовался цесаревич.

Вот ведь странность. Тут Ивана вроде как прорвало, и он слегка выпрашивает люлей. А Николай словно и не замечает этого. Наоборот, блеск в глазах. Хм. А ведь ему, пожалуй, понравились слова стрельца. И Ирине они пришлись по сердцу. Надо же. Сорвался. В сердцах надерзил. А получается, угодил.

– Винтовка – от винтовальной пищали. Коротко и ясно.

– Молодец! – Николай задорно хлопнул Ивана по плечу. – Запомните все, это русская винтовка и русский пистоль, – со значением и гордостью, словно сам имеет отношение к появлению этого оружия, произнес цесаревич.

В этот момент к нему обратился ловчий, доложивший о том, что звери обложены и можно начинать охоту. И наследник поспешил прочь, сопровождаемый толпой вновь загалдевших придворных. Вот и ладно. Не хватало еще Ивану ненароком до чего-нибудь договориться. А оно ему надо?

– Ваня, ты мне потом напомни, чтобы я тебя отчитала за глупость твою несусветную, – поравнявшись с ним, тихо произнесла великая княгиня.

– Да понял уж, Ирина Васильевна.

– Нет, не понял. Много мнишь о себе, Ванюша. Если эдак с наследником каждый стрелец разговаривать станет, то где мы будем?