Читать книгу - "Заря над Араксом - Андрей Ливадный"

Оля умерла тихо, во сне. Я похоронил ее во дворе, рядом с Уго Ургеймом.

Грустно, что никто не сделает этого со мной.

27 июля.

Перечитал вырезанную накануне запись и понял, что глупо будет провести свои последние дни в черной депрессии… В конце концов, улетая с Земли, мы надеялись отыскать планету, на которой смогли бы начать новую жизнь, без сонмища пороков, разъедающих цивилизацию.

Мне шестьдесят лет, тридцать из которых я прожил на девственной планете, чем-то похожей на Землю, рядом со мной была любимая женщина, так что мне действительно грех жаловаться на судьбу.

К тому же мы оставили тут заметный след, который, я надеюсь, не сгинет вместе с нами, а переживет века…

Я не стану тратить отпущенное мне время на изложение былого… В конечном итоге вся наша жизнь, с катастрофы разведывательного корабля на соседней планете этой системы и практически до последних дней, описана Ольгой в бортовом журнале аварийного модуля. Там все ее мысли, собранные нами научные данные, оценки той катастрофы и т.д.

В данный момент меня волнует вовсе не халатность Уго Ургейма, приведшая к катастрофе, и не наши с Ольгой переживания. Все это уже в прошлом. Сейчас меня заботят те, кто остается тут как живое свидетельство нашего присутствия на планете.

Речь пойдет о котах.

Первые годы, сразу после посадки, мы не помышляли ни о чем подобном.

Мы с Ольгой боролись за выживание. Строили этот Дом, исследовали биосферу планеты, методом проб и ошибок составляли рацион питания, очищали воду, добывали энергию.

Потом, после нескольких мучительных и напряженных лет, жизнь постепенно вошла в накатанную колею, мы выжили, освоились, наладили быт, появилось свободное время, интересы, развлечения, надежды и мечты…

Единственное, чего мы себе не могли позволить, — это иметь детей. Мы долго обсуждали между собой данный вопрос, пока не пришли к общему мнению, что не имеем права произвести потомство, обреченное на деградацию. Дело в том, что большая часть аппаратуры и запасов модуля были безвозвратно утрачены или серьезно повреждены при жесткой посадке. Единственный аппарат эмбрионального клонирования и связанный с ним лабораторный комплекс не в состоянии поддержать популяцию людей на уровне, который бы позволил избежать браков между нашими прямыми потомками. Приблизительные расчеты показали, что при подобных условиях уже в третьем поколении неизбежно начинается вырождение генофонда и, как следствие, — постепенная физическая и умственная деградация…

Ни один нормальный человек не пожелает подобной судьбы своим детям.

И все же нам было крайне тоскливо в окружении чуждой природы, застывшей на уровне господства земноводных ящеров. Я уже не помню, когда в голову Ольге пришла мысль о том, чтобы в соответствии с нашими возможностями использовать часть уцелевших эмбрионов из обязательного запаса, которым комплектуется каждый разведывательный модуль, и вырастить домашних животных.

Мы остановили свой выбор на котах. Оля часто говорила, что мечтает иметь маленького пушистого котенка, и в конце концов мы решились.

Первый опыт оказался удачным. Мы вырастили несколько пар, получив от них здоровое потомство и свежий материал для эмбрионального клонирования. Наши маленькие питомцы быстро освоились и вскоре уже свободно разгуливали не только по дому, но и по окрестностям. Некоторые из них постепенно одичали, и с этого, собственно говоря, начались неприятности.

На наших питомцев началась форменная охота со стороны населяющих котловину рептилий. Был период, когда едва ли не каждый день мы с Ольгой находили в окрестностях дома клочья шерсти и останки незадачливых и любопытных по своей природе котов.

Нам ничего не оставалось, как держать их взаперти дома или в специальных клетках во дворе, но это уже не могло решить проблему в принципе. Кошки регулярно приносили потомство, некоторые ухитрялись сбегать из заключения, в общем, процесс их воспроизводства вышел из-под нашего контроля. По ночам окрестности оглашали демонические вопли рептилий, которые, казалось, сползаются сюда со всей котловины. Моя жена плакала, я был в растерянности, и в нас обоих копилась ненависть к обнаглевшим ящерам.

Хуже того, наш запас патронов к имевшемуся стрелковому оружию стремительно таял, и очень скоро мы должны были встать перед дилеммой: либо ящеры раз и навсегда оставят в покое наше жилище, либо мы будем вынуждены отбиваться от них камнями и палками…

Именно тогда мне пришла в голову мысль попытаться изменить программы клонирования так, чтобы наши питомцы смогли не только постоять за себя, но и защитить нас.

Несколько месяцев мы с Ольгой не вылезали из развернутой дома лаборатории, пока спустя полгода отчаянных усилий из аппарата биологической реконструкции не вышел первый Котенок — пишу это слово с большой буквы. Он имел коричневато-рыжий окрас и был размером с хорошую сторожевую овчарку.

Так начала свою жизнь популяция этих удивительных, ласковых, преданных и в то же время сильных, независимых животных, навсегда избавивших нас от проблем противостояния с окружающей природой. Они очень быстро расселились по котловине, заметно сдвинув ее природный баланс в свою пользу, и мы некоторое время серьезно опасались, что произойдут необратимые изменения, ящеры исчезнут, а наши питомцы попросту перемрут от голода, но, к счастью, этого не произошло. Постепенно они заполнили часть высвободившейся экологической ниши, равновесие восстановилось, и все вернулось на круги своя, как только численность их популяции застыла на отметке тридцати-сорока особей.

Последующие за этим годы, наверное, можно назвать самым счастливым периодом в нашей жизни.

Коты перебрались жить в лес, но несколько особей по какому-то их взаимному согласию постоянно находились у нас дома, периодически сменяя друг друга. Остальные тоже не распались на пары или мелкие группы, а по непонятной нам причине обосновались в одном месте, километрах в двадцати от нашего холма, почти у самого края болот. Конечно, случилось это не сразу — прошло не менее пяти-шести лет, пока не установился описанный мною порядок вещей.

Сейчас, когда я пишу эти строки, в лесах сменилось уже два поколения котов. С течением времени мы стали замечать достаточно странные и удивительные явления. Не знаю, что сыграло решающую роль: изменение программ клонирования, породившее случайную мутацию, или же пропорциональное увеличение объема головного мозга и без того сообразительных домашних животных, но в последние годы они демонстрируют нам явные признаки пробуждающегося разума…

12 января 2237 года.

Теперь я уже не сомневаюсь — они принимают меня за бога. Со дня смерти Ольги прошло полгода, и за это время ни один из них не пересек границу нашего забора. Словно на человеческое жилье наложено табу.

Я совсем одряхлел, старость навалилась как-то внезапно, без предупреждения. Наверное, виной всему одиночество. Уже несколько месяцев я не отхожу от дома дальше полукилометра, и наши питомцы исправно носят мне свежее мясо. В моей помощи они давно не нуждаются. Сильные, гордые, грациозные — на них приятно смотреть. Между нами нет никакого отчуждения, просто никто из них уже не вбежит в дом и не уткнется в колени холодным, мокрым носом. Создается ощущение, что они продолжают любить меня, но на почтительном расстоянии.