Читать книгу - "Ренегат. Империя Зла - Александр Шакилов"

Лали мысленно попросила прощения у маленькой девочки и ее мамы.

Устроившись на сиденье, Гурген Бадоев скомандовал:

– Штурмуйте больницу.

* * *

– Маршал, да приди уже в себя! Уходить надо! – проорал в ухо Тарсус.

Белого шлема на голове Ивана не было, он висел на толстом кабеле у самого пола. Из носа текло. Мазнул ладонью, глянул – все красное. Как водится в таких случаях, запрокинул голову – и едва не потерял сознание: перед глазами поплыло, закружилось, сворачиваясь спиралью.

– Что? А отец? Я без отца… – Иван осекся.

Даже слепой увидел бы, что Владлен Жуков мертв. Труп. Его больше нет с нами, отбыл на дирижабле к Господу Богу и архангелам. Ну, или чуть ниже, если верить тому, что он наговорил перед смертью. Из глаз, изо рта и ушей отца струилась кровь, багровые ручьи сливались в реки, реки образовывали озера прямо на простыне, которая не промокала.

Тело Ивана безотносительно к мозгу решило действовать на свое усмотрение. Оно кинулось к трупу, словно рассчитывая оживить его одним лишь присутствием на кровати рядом. Тело изгваздалось в крови отца, тело вцепилось в мумию, в которой разум отказывался признавать гордого и сильного Героя Революции. Пульса не было, сердце Владлена Жукова не билось, легкие не требовали воздушной смеси.

– Ты ничего не мог сделать. – Тарсус подошел ближе. – Мозг министра был поврежден дознавателями.

Иван сполз на пол, прижал колени к груди, обхватил их руками.

Отца больше нет.

Больше нет.

Нет…

Как дальше жить? Что делать?..

Только он задал себе этот вопрос, как четко услышал голос Жукова-старшего: «Хортицкая трудовая зона, спецшарашка для электронщиков и айти-спецов».

– Что? – Иван вскочил, кинулся к отцу в надежде, что он очнулся, что самый-самый родной человек не умер, просто так показалось…

Увы, труп не стал живее.

– Ты это слышал?

– Что слышал? – Тарсус глядел на Ивана с подозрением.

– Ну, про Хортицкую трудовую зону?

Лицо подпольщика – все еще под голограммой-маской – ясно отражало ход его мыслей: нет, ничего он не слышал и теперь считает, что у союзника как минимум слуховые галлюцинации на почве стресса.

«Хортицкая трудовая зона, спецшарашка для электронщиков и айти-спецов, – настойчиво повторили голосом отца. А потом, чуть помедлив, добавили: – Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека – вечно»[4].

Ладони сами легли на уши, прижали их до боли к черепу, едва не расплющили.

Сапог.

Лицо.

Вечно.

Голос отца в голове – как навязчивая мелодия новомодного хита, которую напеваешь целый день. «Тру-ля-ля, тру-ля-ля, Председатель нас ведет! Тру-ля-ля, тру-ля-ля, смело мы за ним идем!» И надоела песенка, а врезалась в мозг так, что не выкинешь, как ни пытайся.

Родительский голос мешал сосредоточиться на том, что творилось вокруг. Это бормотание меж висков не позволяло оплакать утрату, потому что нельзя скорбеть о том, кто разговаривает с тобой, кто поселился у тебя под черепушкой.

– Маршал, – донеслось издалека, из другой, наверное, галактики, – если мы прямо сейчас…

Отец – мертвый отец, поселившийся между затылком и лбом, – перебил:

«Хортицкая трудовая зона, спецшарашка для электронщиков и айти-спецов».

– Маршал, мне что, тебя опять на собственном горбу…

«Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог…»

И если первая реплика похожа на адрес, прикинул Иван, то вторая… Он поднялся, взял руку отца – такую непривычно худую – и поклялся отомстить. Себя не слышал – бубнеж о Хортицкой зоне и сапоге вытеснял собой все шумы.

– Тарсус, надо бы встретиться с твоим начальством.

– Ты не о том думаешь, Маршал! Если мы прямо сейчас…

– Надо встретиться с твоим начальством.

Есть надежда, что у начальства Тарсуса налажена связь с трудовыми лагерями и верхушкой подполья. Жуков-младший – Жуков-единственный! – почему-то был уверен, что ему крайне важно попасть в одну конкретную спецшарашку.

– Тарсус, а Хортица – это где?