Читать книгу - "Королевский Совет - Ричард Швартц"

― Хорошо, ― сказала она, поднимая голову. — Я скептически отношусь к тому, чтобы сдаться на чью-то милость, пусть даже бога. Если они определяют человеческие судьбы, тогда это боги позволили родиться Коларону. Но если Сольтар оставит меня в живых, я положу к его ногам свою исповедь. Воистину, я в ней крайне нуждаюсь. ― Она поморщилась и безрадостно засмеялась. ― Тогда он, по крайней мере, будет знать, в чём его упущение.

Асела пошла впереди с высоко поднятой головой, её шаг был твёрдым и военным, как если бы она шагала на свою казнь. Мы молча последовали за ней. Переступая порог во внутренний зал и касаясь священного пола, она едва заметно помедлила и пошла дальше. Поднялся ветер, развевая её длинные волосы и раздувая одежду. У ног бога верующие стояли полукругом на коленях, воспевая гимны и молясь. Пение прекратилось, когда среди них появилась Асела. Ветер усилился, колыхая её одежду, в то время как на верующих вокруг, ошеломлённо и испуганно смотревших на неё, не шелохнулся даже волосок.

Я невольно затаил дыхание.

Теперь Асела стояла перед лестницей, ведущей к статуи, гордо вздёрнув подбородок. Видимо, она не знала, что такое смирение.

― Я здесь, ― крикнула она. ― Осуди меня или прости!

Внезапно её словно пронзила молния, она рывком была поднята в воздух и отброшена назад, её спина выгнулась, как будто вот-вот сломается. Ветер превратился в шторм, который поднял её ещё выше, в то время как она запрокинула голову назад, широко раскрыв рот в беззвучном крике… Затем из её рта вырвался чёрный поток из тьмы и ненависти, гнева и отчаяния, страха и ужаса к ночным звёздам над открытым куполом. Я мог ощущать его и чувствовать на вкус. И не только я, все присутствующие, Серафина, молодой священник и даже верующие застонали, когда нас охватило отчаяние. А когда буря стихла, и Асела упала к ногам бога, мы все заплакали.

― Боги, ― выдохнула Серафина, которая лежала на полу рядом со мной. Она нащупала мою руку, в то время как я пытался с трудом встать. ― О, боги, ― повторила она, вытирая слёзы с глаз. ― Как человек может вынести такое отчаяние?

― А он и не может, ― всхлипнул рядом с нами молодой Герлон.

Он с трудом возвращал своё самообладание. Я тоже никак не мог прийти в себя и использовал рукав одежды, чтобы высморкаться.

― Это никому неподвластно…

Мы пробирались к Аселе, окружённой кольцом плачущих верующих. Первосвященник тоже поспешил к ней. Он встал на колени рядом с красивой и бледной женщиной, которая, приняв истинный облик, лежала перед ступенями нашего бога.

― Она ещё жива? ― с трудом выдавил я.

Брат Джон приложил руку к её шее, затем посмотрел на меня, его глаза тоже были влажными.

― Да. Но, во имя Сольтара, кто эта измученная душа?

― Именно она, измученная душа, ― ответила рядом со мной Серафина, сморкаясь во взятый откуда-то платок. ― Со всем тем, чего не может вынести человек, не сломавшись. ― Она посмотрела на свою старую подругу, затем опустилась рядом с ней на колени и нежно погладила по волосам. ― Как будто слова могут описать то, что мы только что пережили.

― Кажется, сегодня день сюрпризов, ― заметил первосвященник дрожащим голосом, с трудом вставая. Я протянул ему руку, но он покачал головой и подал знак двум поспешившим к нам священникам. ― Мы отнесём её в одну из наших молитвенных келий, чтобы позаботиться о ней.

Мы наблюдали, как оба священника осторожно подняли Аселу и отнесли в задние комнаты. Трудно было сказать, сколько ей лет, но в этот момент она выглядела моложе, чем это было возможно.

Взмахом руки брат Джон велел нам следовать за ним, в то время как один из священников вышел вперёд, чтобы успокоить верующих, и заговорил о чуде, свидетелями которого они стали.

Учитывая, какими растерянными были некоторые из них, я сомневался, что они посчитают чудом то, что во время обычной полуночной молитвы, они чуть не были задушены тёмным отчаянием. Я достаточно часто жаловался на судьбу, которую бог возложил на меня, но теперь моё собственное бремя казалось мне почти нелепым.

Добравшись до своего кабинета, священник поочерёдно посмотрел на нас.

― У вас есть ещё что-нибудь в запасе, что могло бы меня потрясти? ― устало спросил он. ― Или на сегодня достаточно?

― У меня есть просьба, брат Джон, ― отозвался молодой Герлон.

― Опять двадцать пять!

― Я говорил вам об этом много раз. В писаниях упоминается нечестивый, чьи священные оковы вот-вот сломаются, а его проклятье уже воздействует на храм. А из-за вашего нежелания разобраться с этим, проклятье, возможно, уже дало результат.

― Боюсь, ты одержим этой мыслью.

― Печати ломаются. Вы знаете, что осталась только одна.

― Да. Они ломаются, потому что в них больше нет необходимости, ― вздохнул старик. ― Ты не можешь просто довериться мне, Герлон? Думаешь, в этом доме есть какая-то тайна, о которой я ничего не знаю?

― Почему тогда вы не избавите меня от моих страхов, брат Джон? ― горячо спросил молодой священник. ― Вы же должны знать, как меня мучает неспособность найти ответы!

― Ты ученик второго уровня, Герлон, а спрашиваешь и исследуешь вещи, которые ещё должны быть от тебя сокрыты. Ты должен научиться доверять ― священству, мне и нашему богу. Он свет, побеждающий тьму. Ты действительно думаешь, что он направит нас по ложному пути?

― Но я читал те строки!

― В книге, которую тебе не следовало читать. В книге, которая заперта, чтобы такие, как ты, не ломали себе голову.

― Брат Джон, ― осторожно перебил я. ― Значит вы знаете, о чём говорит Герлон. Вы говорите, что нет причин не доверять Сольтару, и даже если эти печати сломаются, опасности нет. Зачем тогда вы послали меня к брату Герлону?

― Потому что вы можете дать ему покой, который он ищет. Но иначе, чем он предполагает.

― Я приму любой покой, который сможет развеять мои кошмары! ― запротестовал молодой человек и вздохнул. ― Хотя теперь у меня появятся новые, после того, что только что произошло перед нашим богом…

И, вполне вероятно, он окажется прав.

― Какое отношение всё это имеет к сэру Родерику? ― задала вопрос Серафина, который и у меня вертелся на языке.

―