Читать книгу - "Не смейте обижать моих сестёр - Надежда Ерёмина"

Оказываемся мы в знакомом мне помещении, но я никак не могу вспомнить, где же и когда его видела раньше. Знакомый диван, цвет стен. Единственное, кажется, шторы поменяли. Видя моё замешательство, некромант пояснил:

– Моя комната в родовом доме.

Точно, действительно она!

– Чем займёмся?

– Подаришь мне поцелуй? – вопросом на вопрос отвечает Ранит.

Я без стеснений подхожу и быстро касаюсь губами его щеки, но хитрый некромант тотчас ловит меня в кольце рук и целует по-настоящему. Я не сопротивляюсь и осторожно отвечаю. Мне нравится так стоять, прижиматься к теплому мужскому телу. Однако наше уединение нарушает стук дверь. Оборачиваюсь, вижу зашедшего слугу, который тут же выскакивает из комнаты с криком: «Простите, не хотел мешать!»

Желание возвращаться в академию отсутствует у нас обоих, и мы спускаемся в лабораторию.

– Помнишь, я обещала помочь?

Ранит смотрит на все скептически, видимо действительно перепробовал слишком многое, но все он предоставляет мне полную свободу действий. Дорабатываю наше с ним последнее зелье, и прошу обеспечить меня тремя килограммами подорожника. Масса времени уходит на поиск компонента, но в конечном итоге Ранит приносит мне даже больше необходимого. Мелко режу, кипячу, тщательно мешаю и добавляю к основному составу. Жду, когда настойка остынет, и заявляю, что все готова. Ранит осторожно переливает в баночки и пузырьки, с одним из которых мы поднимаемся в комнату его матери.

Леди Инита Грот выглядит гораздо хуже, чем при прошлом моём визите: сухие трясущие руки, седые, наполовину выпавшие волосы и опухшие от болезни ноги. В этот раз сил, чтобы сидеть у неё нет. Мать Ранита лежит на постели, укрытая теплым одеялом по грудную клетку. Лишь один взгляд и медленное передвижение глаз говорят о признаках жизни. Сын подходит, нежно целует её в висок и передаёт снадобье дежурившему в соседнем кресле отцу.

– Дозировка?

– Две ложки каждые два часа.

Попрощавшись с Гротом-старшим, мы возвращаемся в академию. Поднимаюсь к себе, опираясь на локоть Ранита. Открыв дверь, слышу приглушённые голоса, доносящиеся из гостиной.

– Вы обязаны знать, где она! – потрясающе, ректор терроризирует моих сестёр. На большее ума не хватило.

– Простите, но мы не имеем ни малейшего представления, – тихий, но совершенно спокойный голос Деметры.

– ЛОУДЖ, НЕ ДОВОДИТЕ ДО ГРЕХА!

Спешно захожу в гостиную и застываю на месте. Высокий широкоплечий мужчина стоит ко мне спиной, но я понимаю всё сразу. Это не ректор. Это император. Он тут же поворачивается ко мне с огнем злости, ярости и раздражения в глазах. Глубокие морщины на лбу до ужаса напряжены. Опаснейшая смесь.

Ранит задвигает меня себе за спину, но император идет, не останавливаясь. Мужчина с короной на голове в легкую отодвигает молодого некроманта, резко хватает меня за локоть, до боли сдавливая руку, и открывает портал. В буйстве уносящего меня вихря успеваю крикнуть одно имя:

– Марта!

Девочки умные, должны понять. Если в скором времени я не вернусь, они будут думать, как мне помочь. И я очень надеюсь, что Лаура об этом не узнает. Не хочется волновать беременную.

А теперь поздравь себя, Аманда. Ты допрыгалась.

Мы резко выходим в одной из комнат, переполненных богатством, блеском и иными ценностями, кричащими о состоятельности владельца, и я врезаюсь в спину императора. Само помещение, как и присутствующий в ней мужчина, мне не нравится. Спешно размышляю о линии своего поведения: кричать и возмущаться или же притвориться послушной девочкой? При каком из этих вариантов меня отпустят с миром?

– Кто дал тебе право сбегать?!

Злой как сотня голодных собак император смотрит на меня в упор, сложив руки на груди. Вся его поза говорит о недовольстве и желании меня как минимум выпороть.

– Вейден…

Неожиданно в комнату заглядывает императрица, держа какие-то бумаги в руках. Но лорд Амартен, сконцентрированный на мне, не обращает внимания на супругу. А жаль. Лучше бы отвлёкся, я не обижусь.

– Я занят! Потом зайдёшь.

Ох, раз он так груб с женой, рыча на её появление в прямом и переносном смыслах, то и меня не пожалеет. Но попробовать стоит. Грустно опускаю голову в пол, словно раскаиваясь во всех грехах, и для пущей убедительности шмыгаю носом, краем глаза отмечая недовольно поджатые губы первой леди. Император уже не так сердит, но все же доля ворчания проскальзывает в его голосе:

– А если бы с тобой что-то случилось?

С чего такая забота? Странно.  Продолжаю изображать показную грусть и стыд – всё же свою партию нужно отыграть до конца, раз уже начала. И вдруг понимаю, что резко слабею. Всем своим естеством ощущаю, как замораживается моя магия. Жгучий холод проносится по телу, и я неосознанно следую всем советам Ранита, с неохотой используя недавно обнаруженную некромагию, но в итоге возвращаю контроль над своей же магией. Удивляется император вполне искренне:

– Так ты всё же ходила на занятия? Была в академии?

– Ваше величество, – перебила императора, игнорируя вопрос, – будьте мужчиной и скажите прямо, что вам от меня нужно.

– Пока рано.

– Хорошо, давайте обсудим этот вопрос на закате, – не могла не съязвить.

Одного возмущенного взгляда лорда Амартена хватило мне, чтобы замолкнуть на минуту. Ох, не стоило язвить, я же собиралась... Кстати, об этом! Грустно вздохнув, вытираю ладонью несуществующие слёзы и, слегка запинаясь от якобы расстроенных чувств, выдаю:

– По… почему этот мир так же… жесток? Я… я всего лишь хотела быть сча… счастливой, – всхлипываю погромче. – А в… вы мало того, что лишаете меня возможности б… быть с моим женихом, вы хо… хотите, чтобы я все своё время посвящала учебе. У меня нагрузки в разы больше, чем у других адептов. А я не сильный воин. Я хру… хрупкая девушка-а-а…

Император, пораженный моей реакцией, заметно растерялся. Я, доводя дело до конца, сильней взвыла и даже пустила настоящий поток слез. Эх, какой бы актрисой могла стать! Толпа поклонников, восторженные аплодисменты. Ой, нет, и других проблем хватает. Ноги подкашиваются (делаю это специально), и начинаю падать, но лорд Амартен не оставляет мне возможности познакомить с полом и вовремя подхватывает, бережно прижимая к себе. Бережно?

– Тише, тише, моя девочка, – успокаивающе шепчет он и проводит шершавой ладонью по моим розовым волосам. – Не плачь.

ЧТО?

– Двенадцать месяцев в году,

Прошу, мне дайте тишину.

Укройте ночью от беды,

Спасите днём от суеты.

Император спел общеизвестную колыбельную, которую я в детстве часто слышала от мамы.

Император. Спел. Колыбельную. Мне.