Читать книгу - "Code. Носители - Джон Маррс"

– Я облажалась по полной! – начала Шинейд с порога, едва Дун открыла дверь.

Время близилось к полудню, но подруга была еще в пижаме. Шинейд промолчала на этот счет.

– Заходи, – блеклым голосом пригласила Дун. Прошли в гостиную, где каждую неделю собирались на фильмы под вино. – Рассказывай.

Перечертив комнату, Шинейд собралась с мыслями и рассказала о пощечине и как Гейл отреагировала на предложенную руку помощи.

– Может, дать ей пару дней отойти, а затем попробовать еще раз? – предложила Дун. – Извинишься, а заодно скажешь, что всегда готова подождать и, чуть что, плечо подставить…

– Не воспримет, я была на ее месте, – возразила Шинейд. – Иной раз только и нужно, что верная фраза от близкого человека. Тогда вся жизнь переосмыслится.

– А иной раз – нет, – коротко ответила Дун. – С тобой сработало, а с ней – не факт. Ты, видимо, уже достигла нужной кондиции. А Гейл?

Шинейд со вздохом скользнула глазами по комнате и заметила еще зашторенные окна.

– У тебя все хорошо? – Она присмотрелась к Дун: лицо помятое, белки глаз затянуты сеткой красных капилляров. – Что-то случилось?

Дун молчала.

– Сегодня умерла моя дочь, – прочистив горло, ответила она. – Для меня этот день самый трудный в году.

– Как я сочувствую… – протянула Шинейд. – Представить боюсь, каково тебе.

– Больнее всего, что она страдала, и страдала неимоверно. Мы с отцом навещали ее за пару недель и ничего не заметили. Я, мать, не заметила!

В голове у Шинейд, по ощущениям, будто шов начал по стежку расходиться. Мозг, как из картотеки, самостоятельно достал из памяти на свет дело Айлы. Внутри Шинейд разразилась борьба двух миров. Не ясно было, что лучше: промолчать и обречь себя на терзания или – уникальная возможность – облегчить муки близкого человека?

– Тебе не за что себя винить.

Дун закрыла глаза.

– Ты не представляешь, каково жить с мыслью, что любимая дочь отказалась от жизни, которую я подарила. От боли все время выть хочется. Я могла ей помочь – и упустила возможность…

Шинейд уже открыла рот, но вовремя осеклась.

– Не распознала тревожные звонки, – продолжила Дун. – Это теперь мой крест, и временами, как сегодня, кажется, что нести его я уже не в силах.

Рухнув на диван, она спрятала лицо в ладонях и тихо затряслась. Шинейд приобняла ее за плечо, а у самой перед глазами встали фотографии из президентского люкса, в котором Айла лишилась жизни. Как наяву Шинейд увидела бледную полуголую девушку с трупными пятнами и запекшейся кровью вокруг рта.

– Не кори себя за то, что была не в силах сделать, – сказала Шинейд.

– Как это не в силах? Я бы все отдала, лишь бы вернуться в прошлое! Помогла бы, спасла!

Шов разошелся окончательно. Ну их к черту, запреты и правила! Дун должна знать правду.

У Шинейд бешено стучало сердце. Нежно взяв Дун за руки, она заглянула подруге в глаза.

– Я тебе сейчас кое-что скажу, – начала она. – Мне известно кое-что… об Айле. Не могу сказать, откуда. Поверь на слово, я владею секретными сведениями.

Дун тут же вытянулась на диване по струнке.

Шинейд глубоко вздохнула. Отступать было поздно.

– Айла не наложила на себя руки. Ее убили.

Подруга моментально отпрянула.

– Я видела отчеты, я все знаю! Она покончила с собой!

– Твоя дочь умерла шестого июля в сорок шестом номере отеля «Лафборо» на Рассел-сквер?

– Откуда ты знаешь?

– Это открытая информация. Но есть и закрытая. Айла была в ту ночь с подругами – девочками по вызову. Эскортницы для богатых иностранцев. Так они зарабатывали на учебу.

– Проститутки, что ли? – Дун, нахмурившись, склонила голову набок.

– Айлу нанял арабский шейх-миллионер, ценный информатор МИ-6, печально известный садист. Он в ответе за смерть Айлы.

– Нет, – решительно отрезала Дун. – Нет, я тебе не верю.

– Прости, если сделала больно. Дело спустила на тормозах разведка. Шейх им нужен здесь и на свободе.

Дун с жаром замотала головой.

– Зачем ты такое говоришь?!

– Потому что это правда. Я не хочу, чтобы моя подруга до конца жизни корила себя за смерть дочери, когда в этом виноват другой.