Читать книгу - "Десятый демон - Лариса Куницына"

Я не умерла, однако приказ Фарги не дергаться был излишним. У меня не было сил, чтоб двигаться или говорить. Он спас мне жизнь, но я по-прежнему была ранена и отравлена. Не слишком серьёзная для моего организма рана, наверно, зажила бы за сутки-двои, если б она была обычной. Но, судя по всему, яд лабеллы, проникший в моё тело, продолжал своё действие, и я поправлялась тяжело и медленно.

Меня то трясло в лихорадке, то накатывал отвратительный озноб. Я забывалась тяжёлым сном, наполненным кошмарами, или, наоборот, маялась, не в силах уснуть.

Я была капризной и раздражительной, категорически отказывалась рассказывать Лие и масунтам, что со мной случилось, и вообще ничего не хотела вспоминать. Я даже не думала о том, что где-то в Новом Орлеане бродит Кратегус, который может явиться ко мне и сделать чёрт знает что, потому что масунты не смогут меня защитить от него, а Фарги куда-то исчез.

Именно отсутствие Фарги тревожило меня больше всего, он не появлялся и не отвечал на мои призывы. И я становилась от этого ещё более несчастной и несносной. Оставалось лишь удивляться ангельскому терпению Лии, ухаживавшей за мной.

Через несколько дней мне стало лучше, рана затянулась, но я всё ещё была слабой и раздражительной. Мне порядком надоело общество моей сиделки, потому что её сочувствие казалось мне приторным и надоедливым. Я вообще не привыкла к тому, чтоб меня жалели. Кроме того, во мне пробудилась спавшая до того совесть. Я понимала, что девушка устала, измотана и озабочена состоянием своего до сих пор находившегося в коме отца, и что она тоже нуждается в отдыхе. Мне удалось настоять, чтоб она уходила спать ночью в другую спальню, клятвенно заверив, что при необходимости немедленно вызову её по коммуникатору.

Я снова мучилась от бессонницы. За окнами тревожно завывал ветер, и шумели кроны деревьев. Я чувствовала себя старой и усталой. Я думала, что лежу сейчас на постели в чужом доме, на чужой планете, бог знает, как далеко от Земли, от моих родных и близких, и нет со мной даже человека, с которым я могла бы поделиться своими проблемами. Мне хотелось поныть и пожаловаться, но пускать вопли в пространство было не в моём характере. Потому я лежала и страдала, разглядывая розовые тиснёные обои на стене, надеясь в глубине души, что, может быть, объявится, наконец, мой единственный друг, или мне хотя бы удастся уснуть.

И, видимо, на какой-то момент мне это удалось, потому что, внезапно проснувшись, я обнаружила, что уже не одна в комнате.

В ногах у меня стоял мрачной тенью Кратегус. Увидев его, я вдруг вспомнила другую цитату из Цвейга: «Босуэл — фигура, словно высеченная из чёрной мраморной глыбы; стоит в горделиво вызывающей позе, и смелый взгляд его устремлен в века, — мужчина в расцвете лет и сил, во всей суровости и жестокости повышенной мужественности».

Только это был не Босуэл. Это был не человек, пусть даже демонического склада, это был демон. И он стоял, мрачно глядя на меня зелёными глазами демона.

Я почти испугалась. Почти, потому что через какое-то мгновение заметила, что широкие плечи чёрной статуи устало поникли, в вызывающей позе больше отчаянного протеста, чем гордыни, а взгляд его вовсе не смел, а как-то загнан и измучен. Он шагнул ближе и свет от ночника упал на его лицо. И я на миг позабыла о своей ране, потому что выглядел он ничуть не лучше меня.

Его бледное лицо было осунувшимся, лихорадочно горящие глаза запали и были окружены тёмными кругами, на высоком лбу блестела испарина, тёмные волосы были встрёпаны.

— Что ты сделала со мной? — хрипло прорычал он, подавшись ко мне. — Какую дрянь ты в меня влила? Чем ты меня отравила?

Я задумчиво смотрела на него, размышляя, что я такого успела сделать, чтоб привести его в такое состояние. Я решительно не понимала. Можно было подумать, что я успела порезать его Налорантом, но Свет — это не яд, он не может отравить. Он больше похож на огонь. А Кратегус выглядел явно отравленным. Чем можно отравить демона?

Он тем временем обогнул угол кровати и медленно направился ко мне. Он шёл, с угрозой глядя мне в глаза, но слишком медленно, чтоб я запаниковала. У меня было достаточно времени, чтоб схватить с тумбочки меч и проткнуть его, если б я вообще была в состоянии сделать это. И он не мог не видеть Налорант, лежавший рядом со мной, тем более что в лучах ночника его кристаллы воинственно сверкали. И шёл он с той самой стороны, словно специально подставляясь под удар.

Он был уже в шаге от меня, но остановился так, чтоб я могла дотянуться до меча. Но я не могла. С холодной яростью, смешанной с отчаянием, он смотрел на меня сверху вниз.

— По-моему, я дал тебе слишком много времени, — хрипло проговорил он, склоняясь ко мне.

Его рука потянулась к моей шее, и я отпрянула, насколько позволили мне мои непослушные мышцы. И лишь в следующий момент я поняла, что тянулся он не к шее, а к щеке. Пальцы его руки были расслаблены, и их кончики дрожали. В его глазах появилось странное выражение, губы дрогнули, и вдруг он со стоном рухнул на колени рядом с моей постелью.

Я ошалело смотрела, как Кратегус задрожал от с трудом сдерживаемых рыданий. Его трясло, но когда он поднял голову, его глаза были сухими. Наверно, демоны не умеют плакать, но он был почти готов к этому. С отчаянием он простонал:

— Убей меня. Слышишь? Ты же хотела этого. Ты мечтала победить и уничтожить меня. У тебя получилось. Видишь, я у твоих ног, так нанеси последний удар! — его губы задрожали, и лицо исказила боль. — Я не могу так больше. Я не знаю, что со мною происходит. Я чувствую то, что не должен чувствовать, я думаю о том, что никогда не занимало меня, я вспоминаю то, что меня не касается… — его голос перешёл в рычание. — Я ощущаю в себе то, что давно должно было исчезнуть без следа. И это жжёт и терзает меня. Я схожу с ума. Ты слышишь? — его хриплый голос превратился в жалобный шёпот. — Освободи меня. Молю тебя.