Читать книгу - "Пряжа из раскаленных угле - Анна Шведова"

– Это он убил старика?

– Наверняка. Олеус знал, куда я отправился, но сказал он об этом людям Рейноса или нет – значения не имеет. Его все равно убили. Бедный старый зануда!

– Он не зануда! – возмутилась я.

– Да? – в глазах Ленни горел насмешливый огонек, – Пусть и так. Он был помешан на Ниннесуте, вечно о нем болтал. Все мечтал отправиться на его поиски. Искал любые вещи времен Эрранага, любые записи. Это его стараниями стала известна древняя легенда о ключе. Это он разыскал несколько лет назад древний манускрипт и перевел его. А не будь он так болтлив – остался бы жив.

– Он кого-то очень боялся, – задумчиво заметила я, вспоминая две наши странные встречи.

– На его месте я бы тоже боялся. Оказаться между Угго Валдесом и мальчиками Рейноса – не каждому так повезет.

– Разве не странно, что ты оказался там, когда я надумала отнести реликты к господину Олеусу? – пробормотала я.

– Тогда и я подумал, что ты не та, за кого себя выдаешь. Больно все гладко выходило. Мне позарез нужен жезл, а тут ты его приносишь. Что я должен думать?

Странно жесткий тон его слов удивил меня, я недоуменно вскинула взгляд.

– Совпадение.

– Точно, – насмешливо кивнул Ленни, – именно это и пришло мне в голову. Олеус убит. Женщина с редким магическим даром приносит мне часть ключа Эрранага. За нами гонятся люди Валдеса. Совпадение?

Речь стала еще жестче. От демонстрируемой мужчиной угрозы я внутренне подобралась, но промолчала. Чего он добивается? Что все это значит?

– Ты была или человеком Рейноса, или Валдеса, который таким образом решил вызнать у меня, где остальные части ключа. Но чьим именно?

– Я не была ничьим человеком.

– Три дня я следил за каждым твоим шагом, девочка моя, – не обратив ни малейшего внимания на мои слова, жестко и напористо продолжал Ленни, – Рейнос сам пришел к тебе в лавку – это, надо признать, слишком большая честь для мелкой сошки, которой я тебя считал. Поэтому я никак не мог решить: или ты крупная фигура, которую Рейнос считает равной себе, или совершенно непричастный к братству человек, которого Рейнос самолично взялся запугать. Так что я решил еще понаблюдать за тобой. И увидел, как Валдес встречается с тобой на пирсе рядом с кораблем, на котором я приплыл. И опять я никак не мог решить: так кто же ты? В чьей игре играешь?

Глаза у Ленни были холодные и жестокие, а губы кривились с горечью.

– Ну и как? Узнал? – хмуро поинтересовалась я.

– Я прихожу к тебе в лавку, – по-прежнему игнорируя мои вопросы, продолжил Ленни, – А спустя несколько минут туда же вваливается отряд людей Валдеса. Так это совпадение или расчет? Я не знал, что и думать. А если ты играешь в свою собственную игру и втягиваешь в нее меня?

– И поэтому я чуть не убила Пехеба? Чтобы втянуть тебя?

– Но ведь не убила. Это сделал я. Валдесовский волкодав мне мешал. А ты его пожалела.

– Чушь, – фыркнула я.

– Ну, это ты так сейчас говоришь. А в лавке ты вела себя по-другому. Ты плакалась, что Валдес тебя притесняет, но как только я предложил тебе выход – бежать – ты испугалась. И чего испугалась? Не того ли, что без поддержки Валдеса останешься со мной один на один? Ты хотела заманить меня, сдать сыскарям, но боялась ты не Валдеса, а меня!

– Разумеется, я боялась тебя! Тебя я знала ничуть не лучше опекуна Угго!

– А сейчас знаешь?

– Не уверена.

– Вот и я в тебе не был уверен. Поэтому и я взял тебя с собой. Чтобы ты была под моим присмотром. Людей с твоим даром, милая, всегда лучше держать под присмотром.

– Что же заставило тебя передумать? Ведь ты не стал бы рассказывать мне все это, если бы не передумал?

– Не совсем. Я все еще не знаю, что и думать. Иногда ты кажешься невероятной простушкой, а порой настолько разумна и проницательна, что я теряюсь. Иногда я думаю, что тебя любой обведет вокруг пальца, а в другой раз мне кажется, что ты хитра как бестия и это я у тебя на крючке. Так что же ты такое, Плетущая?

– То же хочу спросить и у тебя, Лейн Тристран. Или как там тебя на самом деле. Какие тайны скрываешь ты?

– Многие, моя милая девушка. Такое тебе даже не снилось. А ты действительно потеряла память? Или удачно скрываешь это?

Я промолчала. Что толку говорить, если тебе не верят! Странное дело, я все это время беспокоилась только о том, что не могу понять Ленни, не могу довериться ему, а он, оказывается, терзался куда большими сомнениями насчет меня.

– Так ты все еще хочешь, чтобы я тебе помог? – после долгой паузы спросил мой спутник.

– Да.

– Ты не боишься, что тебе придется полностью мне довериться?

– А мне надо тебя бояться?

– Разумеется, – Ленни выглядел удивленным, – Я далеко не безобиден, ты и сама это знаешь. Но причинить тебе вред не хочу. Правда не хочу.

Я долго молчала.

– В чем я должна тебе довериться?

– Есть один способ… скажем так, проникнуть в разум другого человека. Я мог бы временно управлять твоей волей и твоим даром, пока ты не научишься делать это сама.

– Нет.

– Я так и думал.

– Мне достаточно и того, что я на привязи у Валдеса!

– Я все понял, Никки, не надо кричать! Нет так нет – справляйся сама. Когда я доберусь до Ниннесута, мне понадобятся любые союзники, потому что обойти хранителей и пробраться в сокровищницу будет еще труднее, чем раньше. А остановить артефакт надо! Если еще не поздно! Я бы вообще тебе ни о чем не рассказывал, но мне нужна помощь. А если ты отказываешь мне в такой мелочи…

Замолчал, сердито сопя. Раздраженно стянул мокрый камзол и остался в рубахе, прилипшей к телу. Волосы его большей частью высохли, отдельные их пряди упрямо падали лицо, а мужчина раздраженно их откидывал. Но вряд ли замечал это. Шнуровка рубахи на груди его была распущена, и влажная ткань скорее подчеркивала рельефность тела, чем скрывала его. Красивого и сильного тела, между прочим. Странно, что я только сейчас обратила внимание на то, что давно уже перестала стесняться Ленни. Вот он никогда и не чувствовал неловкости рядом со мной, а мне поначалу трудно было привыкнуть к обществу мужчины. К тому, как умывается у ручья, обнажив торс; как переодевается, для приличия всего лишь отвернувшись, как спит… В дороге трудно избежать неловких ситуаций, но я давно перестала обращать на подобное внимание. Он был мне как брат, старший брат. А у сестер с братьями куда меньше условностей в отношениях. Ему, например, я могла бросить в лицо то, что не посмела бы сказать ни одному другому человеку. Невежливо – это еще мягко сказано.

– Послушай, Ленни, я хочу тебе помочь, но я никому не позволю…

– Все, все! Не будем больше об этом вспоминать! Это неудачное предложение, признаю, но другого у меня нет.