Читать книгу - "Дитя мертвых Богов - Маргарет Уэйс"

Паслен выпустил Атту. Разъяренная собака выскочила из-под скамьи и хотела было вцепиться Креллу в глотку. Тот выставил перед собой руку, защищенную костяной пластиной, и ударил Атту в морду. Она упала рядом с Рисом и осталась лежать неподвижно, почти потеряв сознание; голова ее подрагивала. Но собака, по крайней мере, дышала — Паслен видел, что грудь ее поднимается и опускается. О Рисе он не мог

сказать того же.

Мина стояла на коленях рядом с монахом, тряся его и умоляя очнуться. Но глаза Риса были закрыты, и он не шевелился.

Крелл шагнул к Мине. Швырнув костяное острие на пол, он принялся поигрывать вторым железным шаром.

— Теперь ты готова идти со мной?

— Нет! — крикнула девочка, подняв руку, словно желая защититься от врага. — Уходи, прошу, оставь меня!

— Я не уйду, — сказал Крелл, наслаждавшийся этой сценой. — Я хочу поиграть в мяч. Лови, глупая девчонка!

И с этими словами он швырнул шар в Мину, угодив ей прямо в грудь. Стремительно выскочили золотистые ленты, похожие на змей, атакующих жертву, и обмотали ей руки и ноги. Мина беспомощно лежала на полу, глядя на Крелла полными страха глазами.

— Мина, ты же Богиня! — крикнул Паслен. — Магия на тебя не действует! Вставай!

Рыцарь резко обернулся и взглянул на кендера, который постарался съежиться как можно больше, используя скамью в качестве прикрытия.

Мина не слышала Паслена или, скорее, не поверила его словам. Она, всхлипывая, лежала на полу.

— Богиня, как же! — ухмыльнулся Крелл, когда она в ужасе вскрикнула и сделала жалкую попытку уползти от него. — Ты всего лишь сопливая девчонка.

Кендер обреченно вздохнул:

— Думаю, настала пора браться за дело. Бьюсь об заклад, это первый случай в мировой истории, когда кендеру приходится спасать Богиню.

— Сейчас мы уйдем, — пообещал Мине Крелл. — Но сначала мне нужно убить монаха.

Рыцарь отломил от своих доспехов еще один шип и подошел к Рису.

— Очнись! — приказал он, ткнув монаха под ребра своим оружием. — Неинтересно убивать человека, который валяется в обмороке. Я хочу, чтобы ты увидел свою смерть. Давай просыпайся!

Он снова уколол Риса. На оранжевой рясе выступила кровь.

Паслен вытер пот, струившийся по шее, вытянул взмокшие руки в сторону Крелла и начал негромко напевать:

— Ты так устал. Мир скрыт за пеленой. Как будто обошел ты шар земной. Болит все тело. Подкосились ноги.

И ты уже упал среди дороги.

Ну все! Конец! Лежи до завтра так.

Пузатый, грязный, мерзостный слизняк!

«Мерзостный слизняк» на самом деле не входил в заклинание, но Паслен добавил эти слова, потому что они были в рифму и выражали его чувства. Пару раз ему пришлось прервать волшебную песню — в горло попадал дым, и кендер боялся, что кашель испортит все колдовство. Он в напряжении ждал; тянулись минуты, но ничего не происходило. А затем Паслен ощутил присутствие магии. Магия была в воде, и она просачивалась в его башмаки. Магия была в дыме, и он вдыхал ее. Магия была в камне, она заставляла его дрожать от холода. Магия пылала в огне, она была горячей и страшной.

Когда все части магического заклинания смешались, Паслен начал действовать.

Из его ладоней возник луч темного света. Эта часть — луч темного света — нравилась Паслену больше всего. Ему это нравилось потому, что никакого «темного света» в природе быть не могло. Но именно так называлось заклинание, по крайней мере так говорила его мать, которая научила его этому колдовству. Вообще-то свет на самом деле не был темным. Луч был пурпурным, с белой сердцевиной. Но Паслен понимал, что кому-то он может показаться и «темным». Если бы кендер не так сильно волновался за Риса и Атту, он получил бы громадное удовольствие от происходящего.