Читать книгу - "Клинки Порубежья. Книга 1. Окаянный груз - Владислав Русанов"

Вскоре оттуда донесся приглушенный расстоянием крик козодоя.

Еще месяца три назад Ендрек безоговорочно поверил бы, что серая ширококлювая птица решила полетать между ветвями вместо обычной для нее охоты на мух и комаров над прибрежными заливными лужками. Но теперь он не сомневался, что слышит Пятрока, подающего кому-то условный сигнал.

Прошло немного времени, большую часть которого люди посвятили борьбе с озверевшими, иначе и не скажешь, комарами, а потом вновь между стволами мелькнул силуэт Пятрокова коня. Вернее, отдельные обрывки силуэта. Темно-рыжие части тела его терялись в темноте, а вот белые выделялись при свете едва пробивавшейся сквозь набежавшие тучи луны очень даже ярко. Создавалось впечатление, будто под Пятроком не целый конь, а части лошадиного тела. Как в сказке про Лошадиную Голову, которая съедала заблудившихся в лесу детей.

– Пошли, панове! Ждут вас.

Отряд углубился в рощу.

Под копытами коней потрескивали сухие желуди. Широкие плотные листья то и дело касались щеки.

Вот и свет впереди. Желтый, приглушенный.

Так горят свечи в корабельных фонарях, закрытых с трех сторон.

На поляне – собственно, даже не поляне, а так, прогалине – стояли двое.

Одного Ендрек узнал сразу – ведь не зря же все детство и отрочество прожил у Щучьей горки, поблизости от семиглавого храма Жегожа Змиеборца. Митрополит Выговский, Богумил Годзелка, частенько вел там службу по приглашению местного настоятеля – Силивана Пакрыха. Ну, не по главным праздникам, само собой, таким как Великодень или там Рождение Господа, а по праздникам великомучеников или блаженнейших святителей. За те три года, что Ендрек провел, обучаясь в Академии Руттердаха, Богумил Годзелка изменился мало. Даже седины в подрезанной ровно по середину груди бороде не прибавилось. Она как была пегая, не хуже коня Пятрока, темно-русая с седыми прядями, так и осталась. Не изменились и черты лица – орлиный нос, черные брови, высохшая, будто пергаментная, кожа щек. Да карие глаза смотрели все так же строго и вместе с тем понимающе. Так строгий, но мудрый и добрый дедушка смотрит на расшалившихся внучат-сорванцов. Правда, обычную для него снежно-белую рясу с золототканой ризой блаженный митрополит сменил на ничем не примечательный жупан с барашковым воротником, а клобук – на мохнатую шапку из шкуры рыжевато-серого волка.

Рядом с Богумилом стоял коренастый шляхтич, выглядевший бок о бок с длинным худым архиереем, словно гриб под осинкой. Дорогой, расшитый золотом жупан обтягивал порядочное брюшко, полы малинового кунтуша мели землю, загребая палую листву. На голове шляхтич нес, поистине с королевской гордостью, шапку, да не абы какую, а из седого бобра, украшенную павьим пером. Из-под края кунтуша выглядывал богато украшенный эфес сабли. Щеки шляхтича казались дрябловатыми, словно этот человек знавал в жизни более спокойные и размеренные времена. Зато пышные усы нависали над верхней губой, напоминая диковинного зверя, виденного Ендреком – понятное дело, не всего целиком, а только голову – в кунсткамере при Руттердахской академии. Зверь этот жил далеко на севере, на пустынных галечниковых побережьях и назывался моржом. Крупный самец, говорят, вырастал до семи аршин в длину и живого весу нагуливал до двухсот пудов. Местные жители добывали его ради прочной кожи, изрядного запаса жира и гладкой белой кости двух торчащих из пасти зубов – бивней.

– А вот и пан Войцек припожаловал, – басовито пророкотал моржеобразный шляхтич, потер кулаком подбородок, откашлялся. – Герой порубежья…

Меченый соскочил с коня. Ендрек хорошо разглядел, как напряглись плечи сотника. Но все-таки командир порубежников пересилил себя и отвесил сдержанный поклон.

– Вот теперь вижу, что герой, – кивнул в ответ толстый. – Пан Симон предостаточно про тебя нарассказывал. По всему выходит – герой пан Войцек. А я не верю. Но теперича сам поглядел. Согласен. Герой. Не обманул полковник.

Архиерей шагнул вперед, прерывая словоизлияния спутника:

– В свою очередь замечу, что честная служба пана Войцека Шпары всему государству зело полезна оказалась… Не правда ли? – Он вздохнул и поправился: – Зело полезна оказалась бы, ежели бы пан Януш королем стал. А нынче! – Годзелка взмахнул рукой, словно отгоняя мошкару, и вдруг спохватился. – Позволь представиться, пан Войцек, и представить моего давнего соратника. До сей поры мы знакомы не были. Так… Слухи, слухи. То ты о нас, то мы о тебе, не правда ли?

Войцек поклонился еще раз.

– Я Богумил Годзелка, митрополит Выговский, патриарх Великих и Малых Прилужан. Наверное, теперь бывший. – Старик смущенно улыбнулся и развел руками.

– Счастлив встрече. – Меченый церемонно опустился на одно колено, прижимая ладонь к сердцу. – Рад послужить верой и правдой в столь трудную для королевства годину.

Священник благословил его вынутой из-за пазухи трехрогой веточкой. Подумал и благословил всех Войцековых спутников, к тому времени спешившихся и окруживших беседующую троицу полукольцом сдержанно-застенчивых лиц.

– А сие – пан Зджислав Куфар, о коем ты тоже наслышан преизрядно, пан Войцек, не правда ли?

Толстый подскарбий с моржовыми усами кивнул и обвел толпу взглядом. Вроде бы ленивые, заплывшие жиром глазки, а Ендрек почувствовал, как ему едва ли не в душу заглянули.

– Польщен высокой честью, – твердо проговорил Войцек, поднимаясь, однако, с колен. Каким бы ни был знаменитым придворным пан Куфар, а все же, в понятиях порубежника, такой же шляхтич, как и он сам.

– Не сомневаюсь, – ворчливо отозвался пан Зджислав. – Есть ли резон, панове, размазывать кашу по тарелке и расписывать события последних дней? Ведь Пятрок уже достаточно просветил вас?

– Да уж, постарался, – ухмыльнулся Пятрок. – Все едино дорога долгая да скучная…

– До-достаточно, – подтвердил Войцек.

– Ну, коли так… – Пан Зджислав на мгновение задумался. – От себя добавлю – ваша задержка нам на руку оказалась. Хоть пан Чеслав, да примет Господь его душу, весьма недоволен ею был. Все на силу надеялся. И где сейчас та сила?

– Зджислав! – тихонько, но с нажимом проговорил Богумил.

– Все, все! Только о деле. О том, что пан Юстын Далонь теперь именуется королем Юстыном Первым, вы наверняка слыхали, панове, но вот с его указами вряд ли имели счастье ознакомиться. Так?

– Так, – кивнул Войцек, а за ним паны Юржик, Гредзик и Стадзик. Остальные смущались перед лицом таких важных панов, как подскарбий и митрополит.

– Ну, так знайте. На место подскарбия нашего королевства он назначил Зьмитрока поганого, князя Грозинецкого. Слыхали про такого?

– Еще бы, – скрипнул зубами сотник.

– Значит, поймете меня с паном Богумилом. Грозинчанам у меня никогда на медную полушку веры не было, а теперь и подавно. После… А, ладно! Господь им всем судья! Первым же указом побратался Юстын со Зьмитроком, а с ними и пан Адолик Шэрань – он теперь маршалок у нас. Тьфу ты, прости Господи душу грешную! Из грязи да в князи! Тех достоинств, что злата-серебра куры не клюют!..