Читать книгу - "Найти и обезглавить! Том 1 - Роман Глушков"

Это было первое всамделишное сражение, которое я увидел в своей жизни. И то, что его вид был далек от романтически-гравюрного, уже не стало для меня откровением.

Народу на площади сражалось немало – никак не меньше полутора сотен человек с обеих сторон. И насколько же отвратительно выглядела эта их возня! Возможно, наметанный глаз кригарийца и увидел в ней боевой порядок, но я наблюдал лишь прорву забрызганных кровью, вопящих и бранящихся людей. Многие из них, повалив врагов на мостовую, остервенело кромсали, молотили, душили их, выкручивали и ломали им конечности, а то и вовсе впивались им в глотки зубами. И не только в глотки. В нескольких шагах от меня кондотьер ухватил за волосы борющегося с ним островитянина и откусил ему нос. Который тут же выплюнул и, не выпуская патлы орущего от боли врага, взялся колотить его головой о брусчатку.

Все это и близко не напоминало фехтовальные тренировки гвардейцев, которые устраивал во дворе нашего замка полковник Дункель. Трудно сказать, что вообще это напоминало. Я думал, что не бывает страшнее кошмара, чем я пережил во время приснопамятной ночной резни. Ан нет, оказалось, что бывает! И пусть на сей раз кригариец держался в стороне от драки, меня это слабо утешало. Площадь была не слишком большой, и в любой момент нас могли затащить в мясорубку, хотелось нам того или нет.

Лишь немногие кондотьеры держались группами, закрываясь щитами и отражая атаки окруживших их противников. Только там еще можно было увидеть что-то, отдаленно похожее на поле битвы, каким я его доселе представлял. Разве что островитяне не бросались грудью на сомкнутые щиты и торчащие копья противника. Чтобы добраться до него, они использовали багры, которыми то и дело подцепляли какого-нибудь кондотьера и выдергивали его из строя. После чего на него набрасывалась стая озверелых браннеров, и обратно в строй он уже не возвращался.

В целом моя задача была несложной. Опасаясь поскользнуться на залитой кровью брусчатке или запнуться за трупы, кригариец бежал не слишком быстро, и я за ним поспевал. Мы двигались вдоль края площади, обходя ее по той стороне, где было наименее опасно. Ван Бьер пер вперед, не оглядываясь, и потому я тоже больше всего боялся споткнуться и отстать. Ведь он бежал, налегке с одним «эфимцем» в руке да кинжалом на поясе. Мне же приходилось нести копье, два топора и блитц-жезл, весу в котором было не меньше, чем в палице такой же величины.

Впрочем, я не обижался на то, что Баррелий не желал разделить со мной мою ношу. Особенно после того, как мы столкнулись с кондотьером, что, видимо, принял моего спутника за атакующего с фланга браннера.

Кондотьер был хоть и коротышкой, но храбрым малым. Он не только продолжал отстаивать город, но и не побоялся вступить в поединок с крупным противником; монах был выше его на полголовы и заметно массивнее. Своим топором он орудовал мастерски. Налетев на ван Бьера, он заставил того уклоняться от ударов, так как блокировать их коротким мечом оказалось несподручно. И это был первый на моей памяти случай, когда кригарийцу пришлось крутиться волчком перед более низкорослым и худосочным противником.

Я тоже отскочил к стене ближайшего здания, дабы кондотьер не зацепил мимоходом топором и меня. Но удачное начало боя вскоре обернулось для него досадным финалом. Выгадав момент, когда разошедшийся не на шутку враг угодит топором в стену, Баррелий поймал левой рукой его оружие за древко. А правой затем нанес ему коварный удар кулаком в подбородок.

Беря во внимание, что в кулаке ван Бьера был зажат «эфимец», коротышка пропустил не обычный удар, а усиленный. И, выронив топор, рухнул мешком к ногам монаха. Который не стал протыкать его мечом, хотя мог сделать это сразу, как перехватил топор. По меркам кригарийца это выглядело невиданным милосердием, удивившим даже меня. Но, видимо, он дал себе зарок не убивать наших потенциальных союзников без крайней необходимости. Включая тех, кто был готов порубить на кусочки его самого, не спрашивая, за кого он воюет.

Оглянувшись и убедившись, что я в порядке, Баррелий махнул мне рукой, и мы побежали дальше. И вскоре покинули площадь, юркнув в узкий просвет между домами. А он вывел нас в очередной закоулок, который – о, счастье! – шел именно туда, куда нам хотелось…

…А вот встречаться на этом пути с хойделандерами нам, наоборот, не хотелось. Да только разве их волновало наше желание?

Мы уже видели возвышающиеся над крышами стены замка Штейрхоффа, когда из дома прямо по нашему курсу вышли трое островитян. Двое из них несли за ручки большой и явно тяжелый сундук, а третий волочил объемный тюк с тряпьем. А перед дверьми, откуда они нарисовались, их дожидалась тележка, где лежали другие их трофеи.

Несмотря на то, что сюда долетали звуки битвы, эта троица не спешила на подмогу собратьям. Зато наше появление вызвало у нее живейший интерес. Причиной тому был, очевидно, я. Не успев на сей раз спрятаться, я также был замечен островитянами. После чего ван Бьеру стало трудно выдавать себя за одного их них. И все же он продолжал идти вперед, лишь немного замедлив шаг – видимо, не терял надежду, что мы можем разминуться с мародерами тихо и мирно.

Увы, не получилось.

Мы не слышали, о чем они взялись оживленно переговариваться при виде нас. Но один из них все время показывал на меня пальцем – судя по всему, его заинтересовало содержимое моей котомки. Раз уж мы походили на беженцев, значит, у нас могли иметься при себе какие-нибудь ценности. А ведь так оно и было! Помимо жезла Баррелий положил в котомку половину нашего золота. На случай, если придется выкупать нужные ему сведения там, где их будет нельзя выбить силой.