Читать книгу - "Римский орел - Александр Мазин"

Гостиница располагалась метрах в ста от дорожной развилки. А на самой развилке на каменном постаменте стояло изваяние человечка, выкрашенного в красный цвет. Вид у человечка был донельзя жизнерадостный, а уши почему-то ослиные. Из-за пазухи изваяния торчали желтые колосья и черные виноградные грозди. И такие же грозди свешивались из рога, который человечек держал двумя руками. Но самой выдающейся частью статуи был устремленный вперед метровой длины фаллос, изваянный с большой точностью и старанием.

Гонорий необычайно оживился. Соскочил с коня, подбежал к статуе и принялся оглаживать и охлопывать изваяние, всячески выражая восторг.

Черепанов тоже спешился, подошел поближе. Пока Плавт исполнял «танец радости», Черепанов не без труда разбирал сделанную на постаменте надпись. Она гласила:

«СКАРЕМИЙ – 10 миль»[58]

А пониже:  

«Но то, что нужно тебе, о путник, – рядом».

И еще ниже:

«Не унывай, пока жив,

Следуй желанным путем.

Пищей себя подкрепи —

И жилы твои укрепит

Всеизобильный Приап».

Ага, вот, значит, каков бог-покровитель Плавта. Понятненько.

Геннадий посмотрел на ликующего друга… И у него впервые за все время их знакомства зародилось некое подозрение. Подполковнику показалось, что римлянин изображал ликование. Актерствовал. Зачем? Или это тоже определенный ритуал?

«Черт их разберет, этих идолопоклонников», – подумал Черепанов и отложил возникшие сомнения в дальний уголок. Но именно отложил, а не отбросил.

Гостиница, солидная постройка из камня с внушающими уважение воротами, недавно выбеленными стенами и красной черепичной крышей, издали произвела на Черепанова очень приличное впечатление. Вполне под стать дороге. Правда, подойдя ближе, Геннадий увидел, что под свежей побелкой проступают неистребимые настенные граффити и даже имеются некоторые свежие надписи, например, «Евстихий—сын безрогой козы». На случай, если читатель не был знаком с упомянутым Евстихием, рядом красовался портрет, причем недостаток профессионализма художник с лихвой компенсировал фантазией.

Черепанов хмыкнул. Человеческая натура неизменна: вид чистой белой стены оскорбляет взгляд обывателя. Когда-то Геннадий прочитал, что количество и плотность настенного «творчества» на единицу площади соответствует общему уровню культуры народа. «Дописки» прекращаются, как только поверхность перестает «оскорблять» взгляды масс своей «недопустимой» чистотой. Судя по данному забору, культура в Римской империи была на высоте. Правда, и забор был выбелен относительно недавно.

Внутри гостиница тоже была хоть куда, с конюшнями, обширным хозяйственным двором и галереями. Более того, постоялый двор располагался вокруг источника, чьи прозрачные воды наполняли небольшой бассейн, выложенный потрескавшейся плиткой. Надпись на камне свидетельствовала, что источник имеет давнюю историю и посвящен самому Геркулесу.

– Нравится? – самодовольно поинтересовался Гонорий, вручая повод ослика слуге. – Я всегда здесь останавливаюсь по пути в Никополь[59]или Сердику. Здесь недешево, зато вино отменное, нет клопов и отличные девочки. Раньше тут мансион[60]был, но его еще при Антонине Каракалле продали отцу нынешнего хозяина. Теперь полный порядок. Эй, Парсий, ты еще жив? – гаркнул Гонорий, пинком открывая дверь.

Внутри было темновато, не слишком чисто, зато запахи витали такие, что у Черепанова рот сразу наполнился слюной.