Читать книгу - "Проклятые башни - Кейт Форсит"

Эрран был прекрасной и загадочной страной, с непроходимыми топями, где шелестели тростник и камыш, с ленивыми реками и мелкими озерами. Белоснежные гуси и лебеди с малиновыми крыльями летали в небесах; песни гигантских лягушек эхом отдавались над спокойной водой, а сквозь осоку огромными блестящими глазами смотрели робкие болотники. Но эта страна не была богатой. Большую ее часть покрывали озера и болота, поэтому в ней было не слишком много земель, пригодных для земледелия, в отличие от Блессема с его пшеницей и кукурузой, пышными пастбищами и ломящимися от плодов садами. Не было в нем и богатых залежей железа и золота или развитых производств, как в Рионнагане.

Но, не будучи столь богатым, как Блессем или Рионнаган, Эрран не был и бедной страной. В его болотах в изобилии водились дичь и рыба, и, кроме того, у него была монополия на продажу семян райса, нектара цветков золотой богини, действующего как могущественный афродизиак, и таинственного гриба под названием мурквоуд, который не рос больше нигде и был известен своей замечательной целебной силой. Эти три товара делали мать Айена богатой и могущественной женщиной. Башня Туманов была наполнена всевозможной роскошью, а у Маргрит Эрранской было множество слуг, выполнявших малейшую ее прихоть.

Более того, Маргрит была могущественной колдуньей, обладавшей умением наводить иллюзии и способностью управлять водой и воздухом. Могущественнее ее была только Мегэн Повелительница Зверей, но Хранительнице Ключа было четыреста двадцать восемь лет, и силы ее были на исходе. Пожелай Маргрит, и она могла бы поддержать Шабаш в его борьбе против Колдуньи и помочь ведьмам вернуть свою власть. Вместо этого она встала на сторону Майи и убедила серокрылых месмердов поставить свои непонятные способности на службу Красным Стражам.

Еще более непостижимым для Айена был договор, который она подписала с Филде Тирсолера, позволяющий Ярким Солдатам проходить через болота в Блессем. Тирсолерцы ненавидели и боялись ведьм точно так же, как Майя со своей Лигой по Борьбе с Колдовством, и поклялись искоренить его; и все же Маргрит Эрранская оказала поддержку им, а не Шабашу.

Она даже использовала свою силу, чтобы расстроить планы Шабаша, удерживая дождь и туман над своей страной и тем самым мешая Айену с Мегэн вызвать их для прикрытия передвижений Серых Плащей. Мать Айена была хозяйкой Башни Туманов, и никто не мог соперничать с нею в управлении ветром и дождем. Все великие погодные ведьмы погибли в Сожжении, и хотя Мегэн обладала небольшой способностью контролировать давление воздуха, до Маргрит ей было далеко. По милости Банприоннсы Эррана Блессем и Южный Рионнаган изнемогали от жары, а на небе не было ни облачка, тогда как болота окутывал густой туман.

Айен вздохнул и оглянулся на свою комнату, где Эльфрида кормила их новорожденного сына. Ее лицо светилось нежностью, и его сердце сжалось от пронзительной любви. Все, чего хотел Айен, это жить в мире и покое: читать, заниматься и смеяться со своими друзьями; любить свою жену, чье нежное белокожее тело вызвало у него такую страсть, которая удивляла и даже иногда пугала его самого; смотреть, как в мире и веселье и с уверенностью в том, что его любят, растет и мужает его сын. Все то, чего он сам в детстве был лишен.

Мать Айена унижала, притесняла и оскорбляла всю его жизнь. Когда, бежав из Эррана, он хотел навсегда разорвать ненавистные путы, но теперь понял, что никогда не освободится от ее пагубного влияния, пока она будет править в Башне Туманов, плетя сети зла и интриг, точно паук-мрачник. По мере того, как крепла любовь Айена к своей семье, крепла и его ненависть к матери.

Он отошел от окна и присел перед креслом Эльфриды, крепко обняв ее и прижавшись щекой к пушистой головенке своего малыша. Жена ласково погладила его по мягким каштановым волосам, угадав его мысли.

— Не бойся, любовь моя, — прошептала она. — Она никогда не сможет причинить зло тебе или Нилу. Мы выиграем войну, и ее власти придет конец. Тогда все мы сможем быть спокойны.

Он кивнул, но его лицо все еще было мрачным.

Нил Лахлан Стратклид Мак-Фоган родился в Блэйргоури спустя три недели после их победы, в День Дураков, и его родители искренне надеялись, что это никак не скажется на его характере и интеллекте. Названный в честь отца Айена, Нил был маленьким и хрупким ребенком с пушком белокурых волос на головке. Как только Лахлан и Мегэн сочли, что путешествие в Блэйргоури будет безопасным для Изолт, она тут же перевезла туда своего сына Доннкана. Разница в возрасте малышей была всего лишь три месяца, и как Айен, так и Лахлан горячо надеялись, что мальчики подружатся, как и их отцы.

Кланы Мак-Фоганов и Мак-Кьюиннов многие столетия враждовали, и Айен мог предполагать, что действиями его матери руководит желание навредить Мак-Кьюиннам. Но ему не передалась ее всепоглощающая ненависть; по сути, все вышло совсем наоборот. После двух месяцев сражений бок о бок с Лахланом Айен с крылатым ри стали близкими друзьями. Они были примерно одного возраста, оба недавно женились, и у обоих были новорожденные сыновья. Оба унаследовали магическую силу вместе с благородным именем и правом на власть и остро осознавали ответственность, которую это наследие на них налагало. И, возможно, самое главное обстоятельство, сблизившее их больше всего, состояло в том, что оба были очень застенчивы: Лахлан — поскольку долгие годы прожил в облике калеки, а Айен — из-за своего заикания.

Изолт и Эльфрида, однако, подругами не стали, несмотря на сходный возраст и жизненные обстоятельства. Банри презирала кротость и покорность Эльфриды, и ей нередко приходилось брать себя в руки, чтобы не выказать свое раздражение. Роды у Эльфриды были нелегкими, и ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя и восстановить силы, тогда как Изолт не находила себе места, злясь на правила приличия, которые удерживали ее в Блэйргоури, в то время как Лахлан уехал на войну. Хотя она и любила своего крылатого малыша, но все равно никак не могла взять в толк, почему наличие маленького ребенка должно мешать ей сражаться бок о бок с мужем. Она знала, что подобные взгляды шокировали и вызывали недовольство многих лордов, поэтому попыталась обуздать нетерпение и обратить свою энергию на планирование походов и организацию питания и вооружения такой большой армии.

Весть о том, что дочь Майи Бронвин оказалась в руках Реншо Безжалостного, очень встревожила Изолт. Она отказывалась верить в предательство Изабо, о котором настойчиво твердил Лахлан.

Финли Бесстрашный отправился по следу Реншо, и все надеялись, что ему удастся разузнать, как Главный Искатель заполучил маленькую банприоннсу. Это было опасное задание, ибо бывший Главный Искатель бежал на юго-восток, прямо в сердце территории, захваченной Яркими Солдатами. В ожидании хоть каких-нибудь сведений Мегэн мучилась беспокойством за безопасность Изабо и Бронвин, часто пытаясь связаться с молодой ученицей через хрустальный шар. Но в нем она видела одни лишь клубящиеся облака, и это ее очень смущало.

— Я не могу ничего понять, — однажды утром сказала она Изолт, меряя шагами пол королевских покоев в Крепости Блэйргоури. — Печать, скрывавшую третий глаза Изабо, я сняла еще в прошлом году и должна была бы без труда связаться с ней. То есть, если, конечно, она не находится невообразимо далеко или не скрыта от меня какими-нибудь магическими средствами. — Мегэн сжала свои узловатые руки, и Гита успокаивающе ткнулся ей в шею.