Читать книгу - "Властелин Времени - Мэл Одом"

– Пора за стол, – крикнула хозяйка, судя по голосу, уставшая, но довольная.

Мысль исчезла. Джаг резко выдохнул и не смог вовремя согнать с лица недовольную гримасу.

– Извини, – виновато воскликнула Тиар. – Я тебя разбудила?

– Нет, – ответил двеллер, стараясь не показать раздражения. – У меня голова что-то разболелась.

– Ох! Ну, я тебе сейчас дам один лекарственный порошок, сразу все как рукой снимет.

– Спасибо, – учтиво поблагодарил Джаг, – не стоит. Думаю, само должно пройти.

Нийя показала всем их места за столом. Хотя у стола имелись выдвижные панели, усадить за ним семерых взрослых и ребенка было довольно сложно. Рейшо и Шарц принесли из лавки стулья.

– Тиар, да ты просто чародейка, так быстро собрала роскошный стол, – громко объявил Краф, когда все наконец расселись по своим местам.

– Ну что вы, господин Краф, – ответила, зардевшись от удовольствия, супруга хозяина. Она быстро наполнила миски похлебкой из котла, висевшего над огнем в очаге.

Как двеллер ни старался, несмотря на все аппетитные запахи, есть ему – кто бы в такое поверил? – хотелось не слишком. Однако он съел похлебку и вытер миску корочкой хлеба, но больше не смог заставить себя проглотить ни кусочка.

Тогда как Рейшо и Кобнер с аппетитом уплетали за обе щеки, молниеносно уничтожая куски запеченной в орехах рыбы и курицы в медовой глазури с дынным соусом. Овощные рагу и грибы, тушенные в лимонном масле, пользовались не меньшим успехом. Под конец появился грушевый пирог со свежим кремом – Тиар взбила его и оставила на леднике, чтобы он не потерял свежести. Еще на столе были ревеневый, ореховый, персиковый и черничный пироги, а также сладковато-соленый пирог из ложечного кактуса.

Краф, однако, без труда обошел их обоих. Гном уже несколько раз расслаблял пояс на животе, Рейшо в полном изнеможении откинулся на спинку стула, а волшебник так и сидел сгорбившись и прихлебывал чай, словно у него в животе было пусто и никакого неудобства он не испытывал.

Нийю ужасно заинтересовала подобная прожорливость; мать напрасно шипела на нее, стесняясь неуемного характера дочери.

– Думаешь, я слишком много ем, верно? – спросил Краф.

– Ужасно много, – сказала Нийя с округлившимися от изумления глазами.

Волшебник махнул в ее сторону вилкой.

– Думаю, еще кусочек-другой в меня влезет. Вот интересно, а ты на вкус нежной окажешься?

Девочка завизжала от восторга и спряталась в материнских объятиях, изображая испуг, чтобы не разочаровать важного гостя. Всех сидевших за столом проделка Нийи немало позабавила.

Кроме Джага. Он никак не мог забыть, как легко Краф уничтожил Мефосса и обратил в соляной столп Ладамаэ. Помнил он и о всех тех неблаговидных поступках, которые волшебник, по собственному признанию, совершил, пока искал Книгу Времени.

– Что, еда совсем не по вкусу пришлась, господин Джаг? – огорченно спросила Тиар, глядя на почти нетронутую тарелку двеллера.

– Прошу прощения, – сказал он. – Ужин замечательный, просто у меня, к сожалению, не только голова не в порядке, но и желудок.

И, еще раз извинившись, вышел из-за стола.

Изгой с юга ходит жаром дока.

Ритм этих слов мучительно бился в голове Джага, словно корабль без руля и ветрил, который летний ураган захватил в открытом море. Теперь голова у него разболелась по-настоящему.

Двеллер сидел за столом Шарца; когда стемнело, он зажег свечу и продолжал работать при ее свете. Джаг беспомощно листал страницы, надеясь, что каким-то чудом сообразит, как же разгадать этот хитрый шифр. Ему уже приходилось расшифровывать секретные документы, авторы которых умерли более тысячи лет назад – все их амбиции и неблаговидные поступки, покоившиеся, казалось бы, в могилах, выплыли, благодаря труду дешифровщиков, на белый свет.

В обычных случаях прежде всего дешифровщик искал повторяющиеся слова из одной буквы вроде «я», «в», «о» или «и». Найдя их, можно было браться за двух– и трехбуквенные, такие как «но» или «вот». После расшифровки этих слов с другими справиться было уже легче.

Но дневник Великого магистра выдавать своих секретов не желал.

Джаг заставил себя встать. Спина и ноги у него отчаянно ныли, причем вызваны эти болезненные ощущения были не столько схваткой с бандитами, сколько тем, что он много часов просидел не двигаясь за столом.

В крошечной кухне он налил себе холодного чая. Заварка уже почти закончилась, хватит, пожалуй, еще только на одну чашку.

Все остальные давно улеглись. Краф, Рейшо и Кобнер, привыкшие обходиться малым, спали внизу, в лавке Шарца, на койках и составленных вместе столах. Нийю уложили с родителями, чтобы освободить комнату для Джессалин.

Двеллер подошел к окошку и выглянул наружу, стараясь встать так, чтобы его силуэт не вырисовывался на фоне окна.

Большая часть Одежного района отошла ко сну. Только фабрики работали всю ночь, и скрип водяных колес разносился по притихшей округе. Кое-где люди шли по мощенным булыжником улицам в ночную смену.

Город на островах не был похож ни на одно из известных Джагу мест. Юг материка почти полностью был захвачен гоблинами; собираясь во все больших количествах, они расширяли границы подвластных им территорий. На дальнем севере лед надвигался на крошечные островки цивилизации, которые сражались за выживание не с внешним врагом, а с самой природой. А расположенные в центральной части материка поселения гномов и людей добывали себе пропитание в море или на земле, в лесах бродили эльфы, кое-где возникали и городки двеллеров. Отличительной особенностью их жителей были свежие шрамы, оставленные гоблинами-рабовладельцами, от которых им посчастливилось сбежать.

Нигде не было ничего подобного Городу каналов с его процветанием и надеждой на будущее. Несмотря на то что другие города завидовали Имаришу, никто не отказался бы от такой жизни, как там.

Но теперь гоблины наводили сюда мосты. Они намеревались переползать по морю, пожирая острова один за другим.

Джаг вздохнул. В конце концов, все это не имело значения. Хранилище Всех Известных Знаний было разрушено, книги погибли. Во всяком случае, большая их часть. А жители Рассветных Пустошей были бы совсем не прочь, чтобы их жизнь так и продолжала оставаться скрытой от остального мира.

– Если и дальше так будешь продолжать, в самом деле заболеешь.

Двеллер едва не подпрыгнул, услышав голос Джессалин. Он повернулся к эльфийке, чувствуя, как стучит у него сердце. .

– Извини.

Джессалин стояла в дверях маленькой спальни, которую ей отвели, и виноватой вовсе не выглядела. При свете свечи кожа девушки словно лучилась теплым светом, ее медные волосы спадали густой гривой на плечи.

– Я думал, все спят, – вздохнул Джаг.