Читать книгу - "Поводыри на распутье - Вадим Панов"

– Хочу еще раз подтвердить, Ник, что Шанхай проголосует за вашу кандидатуру, – со спокойным уважением, как равному, сообщил Дунфан Шо, председатель совета директоров могущественнейшей «Asia+Telecom». – Я знаю, что наша встреча посвящена другим вопросам, но не могу не вспомнить о предстоящей конференции.

– Благодарю, – склонил голову Моратти.

– Хочу присоединиться к моему уважаемому другу, – подал голос У Цзинхуа, президент «MOG Industries». – Сингапур на вашей стороне, Ник.

– Я счастлив слышать.

Китайцы вежливо покивали и замолчали, всем своим видом показывая, что пришел черед Моратти.

– Я верил в нашу дружбу, господа, и рад, что моя вера подтвердилась. Теперь я планирую обсудить весьма важные вопросы, а начать хочу… пусть это не покажется вам странным, с проблемы Кауфмана.

– Существует проблема с таким именем? – осведомился Цзинхуа.

– Да, – подтвердил Ник. – И очень большая проблема. Осознание ее позволило мне найти ключ к пониманию происходящего. – Он выдержал четко рассчитанную паузу. – Но обо всем по порядку.

Китайцы не возражали.

– В последнее время мое отношение к Максимилиану Кауфману кардинально поменялось. Если раньше я, как и прочие, считал его недалеким солдафоном, буквально понимающим свои обязанности, то есть фигурой, идеально подходящей для работы в русском Анклаве, то теперь, после получения некоторой информации, я вынужден смотреть на Кауфмана другими глазами.

– Что же необычного вы узнали?

– Правильнее выразиться так: не узнал, а понял. – Моратти поднял вверх указательный палец. – Похищение Петры Кронцл и последующие события, закончившиеся смертью Романа Фадеева и переходом его корпорации под контроль «Науком», позволили мне осознать, что Анклав Москва превратился в закрытую, независимую от Цюриха структуру. Те мои приказы, что идут вразрез с решениями Кауфмана, саботируются. Я получаю только общую картину, только сведения, которыми Мертвый считает нужным со мной делиться. Люди, посылаемые для осуществления контроля, или перевербовываются, или ликвидируются. Служба собственной безопасности, теоретически подчиненная центральной штаб-квартире, не вызывает у меня никакого доверия. – Ник помолчал. – Мы имеем дело с грубым и дерзким нарушением Положения об Анклавах.

– Теперь я понимаю, почему вы решили рассказать об этом только нам, вашим друзьям. – Шо деликатно улыбнулся. – Если информация получит огласку, ваши шансы на переизбрание устремятся к нулю.

– Гораздо больше меня волнуют выводы, которые я сделал на основании этой информации.

Лица китайцев не изменились, но Моратти понял, что полностью завладел их вниманием.

Китайцы.

И Шо, и Цзинхуа являлись главами независимых корпораций, вели дела в свободных Анклавах и прилетали на совещания в Цюрих. Но за каждым из них стояла массивная фигура Председателя. И после встречи они отправятся не в свои Анклавы, а в Пекин, к старому генералу Ляо, потому что именно в Северной столице принимаются решения, определяющие жизнь Восточной Азии. И договаривается сейчас Моратти не с корпорациями, а с Поднебесной. Китайцы оказались дальновиднее всех, глубже всех вгрызлись в Анклавы, лучше всех развили получаемые от корпораций технологии, и теперь их страна, согласно анализам СБА, первая среди равных. Поддержка Народной республики сделает позиции Моратти неуязвимыми.

– Поведение Кауфмана невозможно и безумно. Какой смысл директору филиала превращать Анклав в удельное княжество? Что он выигрывает? Рано или поздно все станет очевидным, и его карьера в лучшем случае закончится отставкой. Получается, Кауфман – идиот? Я так не считаю.

Китайцы кивками подтвердили, что в целом разделяют мнение президента СБА.

– Я считаю, что Кауфман действует по согласованию с главами московских корпораций. Возникает вопрос: зачем? Ответ очевиден: они что-то скрывают. «Науком», «МосТех» и «Хруничев» задумали нечто такое, ради чего не побоялись нарушить все возможные пункты Положения об Анклавах, не побоялись рискнуть своим собственным будущим, своим благополучием. – Ник резко повысил голос: – Вам известно о соглашении, которое Фадеев заключил с Народной республикой?

Шо и Цзинхуа одновременно подняли брови, одновременно, и весьма убедительно, изобразили удивление, Шо даже попытался что-то сказать, но…

– Мы будем говорить откровенно или не будем говорить вовсе! – Моратти обвел китайцев жестким взглядом. – Вам известно о соглашении?

– Да, – сдался Цзинхуа. – Фадеев должен был купить «МосТех». Речь шла о прорыве в области энергетических разработок.

– Я помню, была взломана база, – подал голос Шо, – но ничего интересного в ней не оказалось. Судя по всему, революционное открытие – блеф, с помощью которого москвичи взяли под контроль «Фадеев Групп».

– Этот вывод противоречит поведению Кауфмана.

Китайцы переглянулись, но спорить не стали. Разумеется, все, что рассказал Моратти, будет проверено и перепроверено, аналитики разложат разговор по полочкам, оценят каждое слово, каждый жест. Но сейчас Ник был убедителен.

– Вы хотите сказать…

– У русских действительно есть новая энергия. Дешевая и мощная энергия, которая станет идеальной заменой нефти. А возможно, откроет куда более широкие перспективы.

– Но зачем им скрывать правду? – Цзинхуа непонимающе посмотрел на Моратти.

Ответить Ник не успел – его опередил Шо:

– Потому что глобальное открытие похоронит Анклавы. Если русские действительно совершили революцию в энергетике, если речь действительно идет об очередном рывке, придется консолидироваться. Корпорациям не справиться, им потребуется помощь государств. По крайней мере, самых развитых государств.

Моратти широко улыбнулся:

– Теперь вы понимаете, почему я обратился именно к вам?

* * *

анклав: Эдинбург

территория: Даун Таун

торговый центр «Коннери Хаус»

кондиционированный ветер не унесет секреты

– Зачем вы хотели меня видеть?

– Вы знаете зачем, господин Макферсон, – вежливо ответил Мишенька. – Вы прекрасно понимаете, для чего я прилетел в Эдинбург.

– Перетащить меня на свою сторону вам не удастся.

Щеглов не стал уличать собеседника в отсутствии логики: если уверен, что не примешь предложение, – зачем встречаться? Вместо этого Мишенька очень широко улыбнулся и со всем возможным дружелюбием произнес:

– Почему не попытаться?

– Попытаться купить меня?

Из досье следовало, что директор эдинбургского СБА человек не глупый и не грубый. По оценкам Мишеньки, намеренно вызывающий тон должен был скрыть терзающие шотландца сомнения, и, если продолжить вести себя мягко, собеседник может расценить эту мягкость как проявление слабости.