Читать книгу - "Башня страха - Глен Кук"

Джоаб тем временем тоже поднимался на холм, останавливаясь дать указания воинам, охранявшим входы в переулки.

Мать и сестра Тамисы возвращались с рынка. Йосеху трудно было представить, что и Миш когда-нибудь станет такой старой. Он вполуха слушал Джоаба, который велел Меджаху передать Ногаху, что три человека из его отряда должны оставаться на посту всю ночь. Целое утро Фа'тад вводил и выводил за Осенние ворота разные подразделения. Ферренги теперь нипочем не догадаются, сколько дартар находится за городскими стенами, а сколько в самом Кушмаррахе. Йосех дивился на Фа'тада. Интересно, знает ли хотя бы Джоаб, что у их командира на уме?

Меджах тоже позабавил Йосеха: брат использовал его утреннее наблюдение и выдвинул свежее предложение – некоторых воинов, мол, можно переодеть в одежду вейдин. Впрочем, Джоаб скорчил такую гримасу, точно отродясь не слышал подобного бреда.

* * *

Садат Агмед караулил жертву шесть дней и все безуспешно. Он выходил из себя. Не сказать, чтоб девчонку как-то особо охраняли. Не больше, чем любого другого ребенка из хорошей семьи в округе Эстан. Но подступиться к ней Садат не мог. С того дня, как Чаровница поручила ему это дело, он видел девочку всего три раза.

Садат ненавидел красть девчонок: хлопот не оберешься. На эту уже потрачено чересчур много времени. Он слишком долго шляется вокруг, соседи запомнят. Следовало бы доложить обо всем Чаровнице и признать, что задачка ему не по зубам, пусть посылает кого-нибудь другого. Но до сих пор Садат не знал подобных неудач. На карту была поставлена его гордость.

Из дома вышла женщина – наверное, мать, – она вела за ручку маленькую девочку. Они выбрали обычный свой маршрут, свернули на безлюдную улочку, ведущую наверх, в гору. Значит, пройдут метров двести, а затем постучатся в дом столь же зажиточного, почтенного семейства. Там они останутся часа на три, потом возвратятся домой. По-видимому, было в этих визитах нечто недозволенное, предосудительное. Насколько Садат мог судить, женщина не хотела, чтоб кто-нибудь проведал об их отлучках: она выходила, лишь когда больше никого дома не было.

В этом чванном богатом районе женщинам не положено покидать стены дома без сопровождения мужчин.

При данных обстоятельствах был лишь один способ выполнить поручение. А изменить обстоятельства, сдавалось Садату, он не в силах.

И вот он крался по улице, притворяясь равнодушным безобидным прохожим, которому просто по пути с ними и который идет чуть быстрее женщины с ребенком.

Садат прорепетировал свою роль с дюжину раз и точно рассчитал время. Он нагнал их у единственного перекрестка. При звуке шагов женщина обернулась. Глаза ее расширились от ужаса, она попыталась увернуться, на удар Садата свалил ее на землю. Он схватил девочку.

Ребенок завизжал. Кто-то закричал. Женщина запричитала. Садат бросился в переулок; девочку он нес на руках, благо была она совсем не тяжелая. Садат припас кусок мокрой ваты, теперь он прижал его к лицу ребенка. Еще несколько кварталов – и он пойдет степенным шагом, как отец семейства со спящей дочуркой на руках.

Но он недостаточно сильно ударил мать. Пошатываясь и стеная, она тащилась следом. К ней подошли двое мужчин, начали расспрашивать, что стряслось.

Садат Агмед побежал. Но ребенок замедлял его бег. Он оторвался от женщины, но не от мужчин, которые тоже пустились в погоню. Их становилось все больше, злее становились их лица, громче крики.

Садат перепугался, потерял голову. Наконец он сообразил, что с ребенком ему не спастись, бросил девочку и побежал по направлению к Хару. Он выбрал кратчайший путь, но в панике пропустил поворот, запутался и очутился в тупике.

Толпа стащила Садата со стены, на которую он судорожно карабкался. А состояла эта толпа в основном из мужчин, имевших маленьких детей, мужчин, встревоженных слухами об участившихся кражах детей. В сердцах их не было места жалости к похитителям, им в голову не пришло задавать вопросы. Они были безоружны, но какое это имело значение?

Садат опорожнил два пакета с огненным порошком – и оба раза ему почти удавалось освободиться. Почти. Садат отчаянно орудовал ножом – пока кто-то не выбил его ногой. Порезы только пуще разъярили врагов. Они били, пинали, топтали Садата, хотя тот уже несколько минут как умер.

Затем, сами напуганные своим зверством, они разбежались и постарались поскорее забыть об этом случае.

Дартарский патруль прибыл на место происшествия, когда все уже было кончено и оставалось лишь убрать останки.

* * *

Эйзел доложил Генералу результаты переговоров с Торго На сей раз старик не мог скрыть свое состояние: боль одолевала его – Так он разрешил тебе привести шпиона и согласился показать мальчика?

– Был настолько любезен.

– Полагаю, что тебя инкогнито заботит не меньше, чем Торге. Ты знаешь, как это устроить?

– Пусть кто-нибудь доставит шпиона с завязанными глазами в третий переулок к югу от заведения Мумы. Как только посланные уйдут, я подберу его там, а когда все будет кончено, доставлю обратно.

– Когда именно?

– Как стемнеет. После захода солнца переулок совершенно безлюден.

– Будь осторожен.

– Я всегда осторожен.

– Знаю. Удачного дня.

– Вам того же.

Эйзел убедился, что слежки нет, и захлопнул за собой дверь. И в ту же секунду ощутил непонятное беспокойство.

Похоже, сейчас…

До него донесся крик. Эйзел удивленно глянул вниз – какой-то дартарин указывал на него пальцем. Появился второй, посмотрел, кивнул, оба направились к Эйзелу.

Эйзел на минуту опешил. Как они его вычислили? Наверное, один из них преследовал его в лабиринте. Тысяча чертей!

Эйзел нырнул в толпу – из-за маленького роста заметить его там было нелегко. Он лихорадочно обдумывал ситуацию, прикидывая пути отступления: вполне вероятно, они всерьез намерены преследовать его. Любимый путь Эйзела – лабиринт – отпадал: туда набежала целая свора этих ублюдков, со всеми ему не справиться.

За спиной у него затрубили в рог. Крепко он влип – это же сигнал тревоги.

Но почему? Какая муха их укусила? Чего им от него надо? Чего они так всполошились из-за похищения ребенка? Неужели Фа'тад сопоставил факты и о чем-то догадался?

Эйзел оглянулся. Эге, его маленький рост дартарам уже не помеха. Один из них взгромоздился на верблюда и не выпускал преследуемого из виду. Двое других пробирались через толпу пешком.

– Ну погодите, проклятые предатели, сукины дети.

Эйзел принялся энергично проталкиваться на северную сторону улицы, подальше от лабиринта и дартар. На ходу он, не повышая голоса, повторял: “Пожалуйста, пропустите члена Союза Живых. Преследуют Живого, помогите”.

Гм… остается надеяться, что хуже от этого заклинания не будет.