Читать книгу - "Сармийская жена - Мелина Боярова"

— Лэй, ты ошибаешься! Готов доказывать это каждую минуту нашей длинной жизни. Я еще не встречал таких женщин. Умных, рассудительных, способных на великие открытия, и в то же время нежных, ранимых, кротких. Лэйлин, ты станешь моей женой, смирись.

— Никогда, Редстон!

В ответ на повозку посыпались удары. Та ходила ходуном, завалилась на передний край, но держала оборону. Антар, перестраховщик, не пожалел суэнов на магическую начинку стен и защитные плетения.

— Лэйлин! — маг бесновался. Он звал, угрожал, сыпал проклятиями и признаниями в любви, и не мог добраться.

Больше часа Раш выковыривал меня из повозки, как улитку из раковины. Атаковал, воздействовал магией — кулон на шее жегся, обвинял в измене королю, шпионаже. Последнее заключалось в использовании родственных связей. Якобы втерлась в доверие племянницы, вскружила голову леру, соблазнила и завладела ценными расчетами.

Я и соблазнила? А расчеты? Без меня Раш бы не продвинулся в них ни на шаг. Обвинения, конечно, надуманные, но с подачи королевского бастарда попортили бы немало крови. Пора прекращать этот фарс.

– Лер Редстон Раш, вы опоздали. Неделю назад я приняла предложение благородного человека и вышла замуж. По законам Сармии после заключения брака супруга становится сармийской подданной. Нападение — акт агрессии против соседней страны.

За дверью раздался рык взбешенного зверя. Под яростным натиском повозка опрокинулась на бок. Я кубарем покатилась по полу вслед за мебелью и вещами. Пребольно ударилась об угол стола, порезалась осколками разбитой посуды. Охнув, схватилась за разбитую скулу. А повозка вновь поменяла положение, пол снова стал полом, а стена стеной. На какое-то время шум снаружи стих. Но я не обольщалась, Редстон не оступится. И уж точно не смирится с поражением. Насколько узнала лера, проигрывать тот не умел и не привык, а, значит, готовил гадость. Мысли лезли в голову одна страшнее другой и все больше росла тревога за спутников. Чтобы хоть немного успокоиться, занялась мелкими ранами.

На скуле наливался багряный синяк, край губы рассечен. Не поняла, когда это произошло, не почувствовала боли. Склянки с зельями побились, порошки смешались, так что обработать порезы и ушибы было нечем. Только промыть ранки водой, которая сохранилась в кожаном мехе. Хорошо, серьезных повреждений не получила. Ссадины заживут, синяки сойдут со временем, а вот горькое разочарование в душе останется.

И этот человек звал замуж? Да он превратил бы жизнь в ад! Собственно, у него и без замужества это отлично получилось.

Бережно погладила кольцо, оставшееся в память о Наотаре, коснулась крестика, крепко сжала кусочек металла в ладони. Отец не признавал религию, был атеистом, но мама… она тайком объяснила основы. После гибели родителей я приходила в церквушку, расположенную недалеко от общежития, впитывала особую атмосферу, слушала молитвы и раскатистый тенор батюшки. Пожалела, что мало уделяла времени вере и не выучила ни одной молитвы. Самое время, чтобы помолиться о чуде.

— Пожалуйста, пусть все закончится хорошо! — прошептала, прижимая к сердцу кулончик. — Пусть Редстон исчезнет и оставит меня в покое. Пожалуйста…

— Лэй-лин! Как быстро ты позабыла о трауре и выскочила замуж. Что же, снова станешь вдовой. Никто и не узнает о браке, потому что уже к вечеру будешь месси Раш.

Он помешался? — первое, что пришло в голову. — Нет, точно сошел с ума! — выглянула в узкое окошко и обмерла. Маг построил в ряд воинов и возниц. Помимо Нэриша еще троих ирнейцев Антар нанял, чтобы довести повозки до границы. Не хватало только лерда Ратана, но того заперли вместе с телом рефа. Раз в день сармиец носил пленнику еду и снова запечатывал вход. Крики преступника глушились магией, так что лер Раш мог и не знать о пленнике.

Мужчины стояли на коленях. Позы застывшие, одинаковые, тут не обошлось без заклинания неподвижности. Руки заломлены за голову, только глаза сверкают непримиримой злобой и жаждой мести.

— Кто из них твой муж, Лэйлин? Кто посмел дотронуться до тебя? Кто покусился на то, что принадлежит мне? Впрочем, это не так важно, они все умрут, — Редстон выглядел холодно спокойным, но это обманчивое спокойствие. Не мог человек из бушевавшего зверя превратиться в ледяную глыбу.

— Отпусти их! Они ни в чем не виноваты. Мой супруг погиб, его тело в траурной повозке. Это ведь ты организовал нападение на караван? Редстон, пострадало столько людей! Как ты мог? Чудовище!

— Почему-то так и знал, что никто из этих, — маг и не подумал отвечать на вопросы. Сплюнул, пнул ногой ближайшего воина, — не мог покорить твое сердце. Жалею, что не настиг караван раньше. Тогда бы твой муж пал от моей руки. Впрочем, неважно. Я уничтожу любое напоминание о нем, превращу в пепел, прах, пыль.

Мужчина щелкнул пальцами, и сармийцы повалились на пол, задыхаясь от невидимых пут на шеях. Ирнейцев постигла та же участь. Раш избавлялся от свидетелей, врагов, покусившихся на «его собственность». Но для меня и сармийцы, и ирнейцы — живые люди. Различия в происхождении не делала.

— Нет, Редстон, пожалуйста! Умоляю, не убивай! — распахнула дверь и выскочила из повозки, — тебе ведь только я нужна. Если хочешь, чтобы приняла предложение, все они должны жить.

— О, Лэй! Сердобольная, жалостливая Лэй. Такая яростная и пылкая, когда дело касается других. Такая красивая, — мужчина подошел, провел пальцами по предплечью, залечивая порезы, — доверчивая, — коснулся ссадины на лице. — Знал бы, что бросишься защищать этих никчемных людишек, не потерял бы столько времени и сил.

Лер болезненно стиснул подбородок, задрал его кверху и накрыл израненные губы неожиданно нежным поцелуем. Я и так дрожала от страха, да в одном платье на холоде вмиг закоченела, а тут и вовсе превратилась в ледышку. Мысли сосредоточились на одном: чтобы ненавистный маг оказался подальше. Лучше, на необитаемом острове, где магия не действовала бы, и он познал прелести выживания человека в дикой природе.

А дальше случилось то, чего ни я, ни сармийцы не ожидали и объяснить не смогли. Перстень рефа вдруг вспыхнул лиловым цветом, заключил меня и мага в сияющий кокон. Глаза Редстона расширились от удивления, а я впервые увидела в них панику.

Переливающийся шар, внутри которого очутились, лучами-молниями пронизывал наши тела насквозь. Кожей чувствовала магию, она обволакивала, оберегала, успокаивала. Бывший жених, наоборот, корчился от боли, беззвучно кричал. А, может, это я временно оглохла?

От магического шара в стороны внезапно вытянулись длинные лучи-щупальца. Соприкасаясь с людьми или вещами, содержащими хоть толику энергии, поглощали ту без остатка. Амулеты рассыпались на глазах, человеческие тела усыхали до состояния мумии, а кокон напитывался силой и увеличивался в размерах.

Моя магическая защита давно рассыпалась в пыль, и только маленький серебряный крестик гордо поблескивал через прорехи в одежде. В момент, когда шар достиг максимального размера, мир взорвался осколками лиловых брызг и острой болью ожога от вскипевшего за доли секунды металла. Почувствовала, как падаю на землю, лечу навстречу темноте.