Читать книгу - ""Попаданцы" Карибского моря - Наталия Курсанина"

Ретроспектива… (Сергей Рябчиков)

Даже в ролевой среде, избравшей своим девизом: «Шизофрения — это почетно!» или как вариант: «Я шизофреник — и тем горжусь!» (при этом «старики» вполголоса добавляли: «…но параноики живут дольше…»), он выделялся. Обе его, если можно так сказать, «базовые личности» были слишком самостоятельны. Причем отношения их напоминали совместную жизнь опытного, практичного, но… ленивого старшего брата-спецназовца в одной комнате с младшим — гиперактивным тинейджером со всеми сопутствующими этому возрасту комплексами и заморочками. Но… они друг с другом на удивление — прекрасно уживались…

Когда Серегу, так и не поступившего в Институт физкультуры (исключительно из-за собственной лени), призвали в армию, то он не сильно-то и огорчился. Он был везунчиком, да к тому же военком клятвенно обещал ему спортроту. Не повезло. В основном с годом призыва. 1990-м… «Меченый» сдавал одного союзника и сателлита за другим и сдал уже почти всех. Да уже и сам Советский Союз, раздираемый в клочья местными «царьками», которым надоели невнятные звания «секретарей» (первых, по идеологии и так далее)… им захотелось теперь побыть «президентами», «премьерами» и различными «…баши», — трещал уже почти по всем республиканским, да и не только по республиканским границам. Национальные окраины полыхали — за все истинные и придуманные «обиды» соседи, раньше делившие друг с другом последний кусок хлеба, теперь резали друг друга. Точнее, уже враг врага…

И «подающий надежды» пятиборец вместо ожидаемой им спортроты или чего-то похожего угодил прямиком в один из слепленных тогда «на скорую руку» Батальонов Особого Назначения, в чью задачу входило латать «прорехи» и гасить «пожары». Чистку требовалось проделать не «внизу», а «наверху», но… «Арбатские Генералы» этого не понимали… и не желали понимать! Они-то тоже были «наверху». Лезть на ножи и под пули приходилось другим… в том числе и сержанту Сергею Рябчикову, получившему два вполне логичных боевых прозвища — Серый и Рябчик. Первое — приросло к нему намертво. Второе — как раз в те дни, когда из Москвы на весь мир транслировали трагикомедию под странным названием — «ГКЧП» (батальон гонял «духов» по горам и узнал о ней, когда трансляция уже закончилась), после одного случая, который произошел тогда в этих вот самых горах, — поменялось…

Соорудив с ребятами хитрую «тарзанку», он — «прямо с неба» (на самом деле — с нависающей скалы) свалился в лагерь не ожидавших такого трюка боевиков с ПКМом наперевес. «Духи» тогда до смерти (в прямом смысле) изумились. А комбат (которому, конечно, никто и ничего о подготовке такого «циркового номера» не сообщил, но сам этот полет видевший) при всех офицерах и сержантах сказал ему: «Ну, Рябчик — ты прям, как кобчик спикировал!». С тех пор Рябчик сменилось на Кобчик. А майор, вызвав его потом к себе, наедине, предупредил: «Еще один такой цирк — я тебя, блин, птиц боевой, сам на фиг пришибу!!!». Серега батю уважал и цирковых номеров больше не откалывал. Да и случая для этого не представилось…

За время службы сначала в Советской Армии, ну а после трагикомедий: «ГКЧП» и «Борька на танке» в Москве, «Сообразим на троих» в Беловежской Пуще и «Парад Суверенитетов» везде, хрен поймешь в какой дыре, он научился многому и насмотрелся всякого. А еще — стал наркоманом… адреналиновым. Жить без риска он уже не мог. А крови не боялся. Ни своей, ни чужой. Ну — течет… ну — красная… Ну и что? С такими данными ему была прямая дорога в наемники… или в добровольцы. К тому же на просторах бывшего Союза, да и поблизости тоже, воевали теперь много, часто, да еще и по разным, не всегда ему понятным поводам, так что выбор у него был. Четыре пулевых ранения Серегу от «рискомании» не излечили…

Отлеживался… оклемывался… благо, заживало как на собаке. И опять — вперед за… а за чем попало. Про ордена речи не было. Про деньги… особой роли они для него не играли. Есть — классно! Нет — ну и фиг с ним! Еды пока хватает, «комок» без дыр, патроны выдали — живем, братва! Серого, профессионала, плюющего как на свою, так и на чужую жизнь, знали все, кто имел к этой «работе» хоть какое-то отношение. Наниматели его ценили, сослуживцы вроде тоже… но при этом старались держаться подальше. У него появился еще один псевдоним, для работы за границей — Грэй.[40]Кобчик же давно вышел из употребления. А после пятого ранения — десяток мелких осколков и легкая контузия — вдруг появился снова…

Чертова мина уложила его тогда в койку надолго… Приехав домой долечиваться, он вдруг понял — надоело! Ну просто надоело — и все! Финиш! Достало! Деньги были, заработанное он при своем образе жизни почти не тратил — накопились… только как же теперь — без адреналина-то? Вот тут на первый план и вышел уже давно знакомый «внутренний голос», обычно дававший только ехидные комментарии к его действиям. И вдруг — вылез. Назвался, блин, Кобчиком и… отправил Серого на отдых! Да еще при этом нашел заменитель такого желанного «боевого экстаза»! Нашел там и среди тех, где и у кого сам Серый не то что не стал бы внимательно искать — даже пробовать! Среди, блин, ролевиков?! На Играх?! Оборжаться можно…

Кобчик, тинейджер хренов, играть умел. Нет, не так. Он умел — Играть! «Входил в роль» и растворялся в персонаже полностью. Делал то, что среди ролевиков считается «высшим пилотажем». В ИГРЕ — ЖИЛ!!! И не понимал, как это можно — иначе. Даже научился, и неплохо, играть на гитаре, готовясь к роли менестреля! В Игре для него все было по-настоящему… и взмах деревянного меча — давал ему такую же порцию столь необходимого им обоим адреналина, как Серому свист пролетевшей пули! Для Серого это казалось полным бредом! Но это же, блин, — работало… и неплохо! И вот, поняв, что теперь все будет в порядке, — он получит то, что нужно ему, Серый «пошел спать». И «просыпался» «присмотреть за „братишкой“» не очень часто. Тот неплохо справлялся и в обычной жизни. Там он тоже — ИГРАЛ…

Последний раз, после которого он больше уже ни разу опять не «засыпал», Серого «растолкал»… Кобчик. Который вдруг понял… Это — не игра!!! ЭТО — ВСЕРЬЕЗ!!! Там, у моря, в безымянных развалинах Серый делал, что умел. А умел он — многое. Матом и пинками приведя в чувство и отослав на хрен молодежь, сам — остался. В скалах, среди валунов, кустов и корявых деревьев, он продержался почти до вечера. Достать его сумели, только когда уже совсем закончились гранаты и уже почти совсем закончились патроны. Просто обошли и забросали динамитными шашками. Все, что он помнил из конца боя, — яркая вспышка, ощущение полета и… тихий, так и хочется сказать — предсмертный, стон Кобчика в голове…

22.02.1898 …Куба, побережье к западу от Матансаса, у подножия скал… (утро)

Гриф прицелился и клюнул труп. Покойник лежал очень неудобно — лицом вниз, поэтому до самого вкусного не доберешься! Да еще надо сначала разодрать эту лишнюю, несъедобную шкуру, которая у двуногов мешает сразу приступить к еде. А у этого, конкретного, она была особенно прочной… сволочь он! Гриф посмотрел немного в сторону, где на другом трупе, обнаруженном раньше — еще вчера, сидел другой гриф — гораздо крупнее и сильнее его… ага, вот именно. В жизни всегда так — кто крупнее и сильнее, у того лучшие трупы! Не с такой прочной лишней шкурой… и лежит удобнее. Гриф поймал себя на философских размышлениях и, чтобы побыстрее избавиться от этакой пакости, клюнул еще раз…