Читать книгу - "Крылья черепахи - Александр Громов"

Вода в реке здорово поднялась за ночь – на метр, не меньше. Висел плотный туман, потихоньку выедал набрякший снег и, похоже, не собирался рассеиваться. Правый, ближний берег Радожки едва угадывался с крыльца «Островка», но от уреза воды был виден более явственно; дальнего берега и излучины не было видно вовсе.

Занятие нашлось всем и сразу: орать. Шел одиннадцатый час утра, завтрак в санаторной столовой давно кончился, а на берегу, насколько туман позволял различить берег, было пустынно. Нет, я не был нисколько удивлен тем, что о нас забыли, более того, я был почти уверен, что санаторное начальство вообще не осведомлено о нашей невольной робинзонаде – подумаешь, несколько отдыхающих предпочли обойтись без ужина и завтрака, кому какое дело? Уж точно не кухонному персоналу. Почти наверняка кто-то из отдыхающих видел вчера, как ледоход унес мост, но опять же, чего ради он сразу помчится ставить на уши дежурного администратора? Администратору и без него, доброхота, полагается доподлинно знать, что происходит во вверенном ему хозяйстве, ну и иди себе спокойно, налюбовавшись на катаклизм, на процедуры, или куда ты там шел, и не встревай.

Орали мы так, что охрипли, и хоть бы хны. Ни один паршивый любитель утреннего моциона не выбрал для прогулки маршрут над речным обрывом – зябко, видите ли, промозгло... Ор наш глох в тумане. Наконец, очень нескоро, с того берега кто-то подал голос, и мы охрипше завопили на разные лады – сообщите, мол, позовите, мол, кого-нибудь, помогите голодным и холодным, сами мы не местные... О трупе, что характерно, никто уже и не вспомнил.

Ожидание – скучная вещь. Надежда Николаевна без толку бродила туда-сюда вдоль уреза воды. Инночка угрюмо нахохлилась на крыльце, напоминая не то воробья-переростка, не то бомбу замедленного действия. Ненадолго появилась Милена Федуловна, буксируемая повизгивающей бульдожкой, дала собаке пометить сугробы и уволокла ее обратно. Матвеич вынес из холла свой пенопластовый ящик и уселся на него верхом. Виталий курил и многословно выпытывал у мрачного и не расположенного к разговорам Коли, почему он не курит и все еще жив.

Я прервал этот допрос, взял у Виталия мобильник, набрал номер Радогодского отделения УВД и от недовольной дежурной узнал, что дело у них на контроле, что оперативно-следственная бригада вот-вот будет у нас и что, мол, вашим (так и было сказано – «вашим») делом занимается старший инспектор Дурдыев Адель Абдурахманович. Нет, Адель – не женское имя. И не французское. После чего нам было наказано не беспокоиться, но каким-то чересчур напряженным тоном. Таким тоном говорят по телефону домохозяйки, когда подозревают, что в эту самую минуту у них на плите выкипает молоко.

– Что? – спросил Виталий. – Едут?

– Едут-то едут...

Я не стал напоминать ему о том, что добраться от шоссе до санатория – уже нетривиальная задача, если не располагаешь амфибией или вертолетом. Где старший инспектор Дурдыев с неженским именем Адель сможет разжиться подходящим случаю транспортом? У военных? В принципе, это возможный вариант, но тут все упирается в личные отношения между местным эмвэдэшным и военным начальством. Могут помочь, а могут и указать на то, что великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин умер и за керосин платить не будет.

Наверное, уже указали, подумал я. Иначе сыскари уже были бы здесь.

Так, а кто еще может им пособить? Спасатели из МЧС? Пожарная авиация? Карлсон? Баба-Яга в ступе с инспектором Дурдыевым на внешней подвеске? Про себя я уже решил: если наше положение не изменится до вечера – велю убрать покойника из холла к чертовой матери, и пусть из меня потом вынут душу за сокрытие следов преступления, которого не было. В «Островке» живут нервные и не очень здоровые женщины – мне здесь не нужны ни сердечные приступы, ни психические расстройства.

Вот так вот. А мы – продержимся. Сколько надо, столько и продержимся. Особенно если Большая Земля подбросит продуктов питания.

– Блин! – сказал вдруг писатель, наступив в неизвестно откуда взявшийся ручеек. Я дал себе слово потом поговорить с нашим светочем словесности: если уж используешь эвфемизмы ругательств, то выбирай среди них те, которые не имеют отношения к продовольствию. Наш завтрак, по правде говоря, был довольно убогим.

Журчало и парило. Теплый ручеек только-только начал изливаться из прикрытой сеткой отдушины в подвале корпуса. Стало быть, грунтовая вода продолжала прибывать. Стремясь к протоке, нацеливаясь излиться в реку чуть правее жалкого огрызка моста, оставшегося на нашей стороне, ручеек быстро проедал себе русло в утоптанном снегу.

Как раз в этот момент на крыльце возникли трое: толстый Леня, посадивший меня вчера в лужу своими дедуктивными способностями, мелкий нанопитек Викентий и Мария Ивановна, зябнущая в пальто. Увидев новорожденный водоток, Викентий тут же радостно завопил «ух ты!» и принялся искать щепку, способную изобразить кораблик. Мария Ивановна и Леня подошли ко мне.

– Феликс! А вода-то морская...

Я не сразу понял, и они пустились наперебой втолковывать мне, глупому, суть феномена. Как будто от меня зависело опреснение затопившей подвал воды, которая нам, между прочим, в подвале даром не нужна, что соленая, что пресная! Как будто у нас не было других проблем!

– Там мог стоять мешок с морской солью, – сказал я, подумав. – Для пользительных ванн дорогим гостям. Еще в обкомовскую эпоху снесли излишки в подвал и забыли. Годится как версия?

– Кеша! Викентий!

– Что, ба?

– Поди сюда.

– Сейчас, ба. – Викентий с увлечением преследовал взглядом щепку, кружимую в бурунах и водоворотах ручейка. Должно быть, последний представлялся ему Гранд-каньоном, а щепка – пирогой, уносящей отважного траппера от улюлюкающей банды краснокожих охотников за скальпами.

– Не «сейчас», а иди сюда!

– Дело есть, – добавил я, чтобы малец не подумал, что взрослые опять собираются дергать его по пустякам.

Услыхав про дело, он и вправду тотчас подошел, заинтересованный и недоверчивый. Где, мол, дело? Какое дело? Если вы опять скажете, что мне надо одеться теплее, и назовете это делом – я перестану держать вас за серьезных людей, понятно?

– Викентий, – строго сказала Мария Ивановна, – ты ведь в подвал спускался? В тот день, когда замок открыл?

– Ну. – Викентий сразу насторожился.

– Была там вода?

– Не-а. Сухо было.

– А мешков... мешков ты никаких не видел? Не торопись, вспомни хорошенько.

Внук Марии Ивановны уверенно замотал головой.

– Не-а. Там только трубы были. И мусор.

– Понятно, – сказал я. – И это все?

– Еще дыра в углу, примерно вот такая, – показал Викентий. – Наверное, там крысы когда-то жили, а потом ушли. Я там палкой пошуровал – нету...