Читать книгу - "Год Черной Лошади - Марина и Сергей Дяченко"

— Флюгир, — с раздражением сказал Вадик. Мышонок, не смущаясь, утащил «и» и разыскал взамен «е». После чего уселся на столе и принялся вылизывать лапу.

— Любое слово, — с тихим торжеством сказал Вадик. — Предложение. Или прочтите строчку из сегодняшней газеты…

— Как вы это делаете? — спросил Войков, стараясь не выказывать удивления.

— Метод, — просто признался Денис.

— Бихевиоризм?

— Что вы! Никаких электродов в мозг! Совершенно другая методика, и никакого издевательства над животными!

Мышонок сидел на задних лапах, в передних сжимая твердый знак.

Хотел было грызть, но передумал.

* * *

Прошло две недели, прежде чем Денис и Вадик были приняты на работу с испытательным сроком. Две долгих, полных сомнений недели.

Во-первых, оказалось, что принцип работы «метода» соавторы и сами понимают не до конца. Для того и нужен дополнительный экспериментальный материал — прояснить некоторые спорные моменты.

Во-вторых, рассказав в общих чертах о сути своего открытия, делиться подробностями молодые люди категорически отказались.

— Мы бы могли пристроиться при каком-нибудь институте, — признался Денис, — но там у нас в лучшем случае будет пять соавторов. А в худшем — вообще все сопрут.

Войков, сам ни разу не родивший ни единой, пусть самой пустяковой идеи, прекрасно понимал опасность, которой подвергались изобретатели. Мальчишки без имени, без авторитета, без связей — да, сопрут у них открытие, грех не спереть. И бредовая на первый взгляд мысль пристроиться под крылом Войкова уже не казалась такой неразумной.

Сообразив это, Войков поставил условие: взять в соавторы его, директора, научного, так сказать, руководителя. И публикация под тремя фамилиями.

Изобретатели от такого предложения опешили. Добро бы их собственные фамилии начинались с «А» или «Б» — может быть, реакция не была бы такой острой; но фамилии Вадика и Дениса начинались с «Р» и «Ф», и оба, не сговариваясь, отказались от соавторства с директором. Не для того, мол, сбежали из загребущего академического мира, чтобы получить третьего лишнего в лице директора зоопарка. Тогда Войков сделал постное лицо и отказал. Неведомые рискованные эксперименты над государственными животными — да это подсудное дело! С чего бы Войкову, честному администратору, идти на преступление, не получая взамен ничего, кроме гипотетической благодарности гипотетических потомков?

Как это ничего, быстро нашелся Денис. А успех зоопарка! У вас звери валяются полудохлые, всем своим видом демонстрируя страдание, а у нас они будут бегать, резвиться, кувыркаться, спариваться, да что угодно! Без ремонта тесных клеток, без реконструкций в загонах, без увеличения площади, без единой копейки капиталовложений — счастливые энергичные звери!

Вот тут-то Войков крепко задумался. Поиграл ручкой «Паркер», постучал костяшками пальцев по столу и напрямую спросил: а на людей ваша методика действует? Могут люди вот так же, без зарплаты, без еды почти, в бараках и клетках радоваться жизни?

Соавторы переглянулись.

— Нет, — мягко сказал Вадик. — Честно говоря, она и на обезьян почти не действует. Особенности строения мозга…

И пустился в пространные объяснения.

— Не врете? — грубо оборвал его Войков. — А то ведь проверят. Как только опубликуете — без вас все проверят. И тогда…

Он многозначительно замолчал, давая понять изобретателям, чем может расплатиться человечество за их познавательский зуд.

Вадик прижал ладони к груди:

— Не врем. Не враги себе.

— Мы друг на друге проверяли! — вступил решительный Денис.

Войков с сомнением покачал головой и потребовал «контрольного эксперимента».

Пробовать решили на пони. После закрытия уединились на хоздворе. На глазах Войкова Денис прилепил к вискам унылого животного две крохотные пластинки. Вадик надел шлем навроде мотоциклетного и широким шлейфом присоединил его к ноутбуку. Больше ничего интересного в первых полчаса не случилось.

Пони стоял, привычно опустив голову, иногда подергивая шкурой — ждал, когда наступит ночь, когда его оставят в покое. Вадик молчал — его лицо почти полностью было прикрыто щитком шлема; и Денис молчал — сидел, уткнувшись в ноутбук. Войков молчал — ждал результатов; вечерело. Директор терял терпение.

Вдруг пони поднял голову — и посмотрел прямо в глаза Войкову, ясно и внимательно, как никогда не смотрел. Огляделся, будто впервые увидев и хоздвор, и ограду, и странных людей вокруг; встряхнулся и пошел по кругу, никем не принуждаемый, по привычке — и вместе с тем вроде бы удивленно. Обошел круг, потом другой, потом остановился перед Войковым, неуклюже поднялся на дыбы, опустился, будто застеснявшись, и снова понуро опустил голову.

Вадик снял шлем и долго вытирал платочком лоб, виски и слипшиеся от пота волосы. Денис сидел, ничего вокруг не замечая, разглядывая картинку на экране ноутбука.

— А как у вас мышь буквы знает? — спросил Войков.

— Это не мышь, — глядя в пространство, ответил Вадик. — Это Денис. У него высшее образование. А пишет «флюгир».

— А кто сейчас по кругу бегал? Ты бегал?

— Ну… — Вадик пожал плечами. — Не так примити… то есть не так напрямую… я только дал начальный импульс, а бегал Кристалл…

Кристаллом звали пони. Сейчас, когда Вадик снял свой шлем, пони все еще казался удивленным: как будто озарение, побудившее его самостоятельно пробежать два круга и впервые с жеребячьего возраста подняться на дыбы, не могло забыться.

…На следующий день Войков объявил изобретателям свою волю: принять с испытательным сроком на три месяца, но если через три месяца зоопарк не получит ощутимой прибыли — увольнение. Все эксперименты должны проводиться в отсутствие посетителей, и каждый шаг будет контролироваться Войковым лично. Согласны — так и быть. Не согласны — до свидания.

Изобретатели, подумав, согласились.

* * *

Три недели Денис и Вадик работали с пони Кристаллом. Кстати, сами и кормили его. И чистили. А по ночам устраивали эксперименты: с помощью своей секретной методики воздействовали на кору мозга Кристалла, «прокачивая» (терминология Вадика) через нее специально организованные образы, побуждения, команды. Войкову случалось слышать, как они спорили о вещах, даже ему, кандидату биологических наук, не вполне понятных, в то время как забытый пони дремал в углу вольера. Была глухая ночь, спал город и спал зоопарк, а изобретатели сидели друг против друга, каждый с ноутбуком на коленях, и двигали науку все вперед и вперед.

Прошел месяц, и число желающих покататься на пони возросло втрое. Животное где-то выучилось цирковым фокусам: ходило, пританцовывая, по команде кланялось, а если громко спеть ему песню — отбивало копытом ритм, что, между прочим, ни в одну цирковую программу не входит. Малыши визжали от восторга, родители занимали очередь в кассу. Войков выжидал.