Читать книгу - "Северянин - Игорь Ковальчук"

«Не знает, – решил он, взглянув на нее: да, женщины прекрасно умеют притворяться, это он отлично усвоил, но верить в столь блистательное лицемерие своей новой знакомой не хотелось. – Может, просто не сообразила сразу… Ну и не надо ей этого делать… Пока».

– Как любого любопытного – интересует все и сразу.

Оценив шутку, девушка рассмеялась, и дальше разговор потек сам собой – легкий, приятный им обоим и совершенно бессодержательный.

Они гуляли по лесу до темноты, пока к девушке не подбежала девочка в обтрепанном зеленом платье и не позвала ее к роженице. Спутница скандинава одарила его извиняющейся улыбкой и пропала за стволами деревьев вместе с маленькой послушницей. А он остался, сожалея, что так не вовремя принялась рожать какая-то женщина.

На следующий день он искал ее на опушке старого леса, не решаясь углубляться в него – мало ли какие кары грозят человеку, посмевшему сунуться туда, куда нет пути чужакам. Девушка не появилась. Мимо него проходили другие женщины в белых одеяниях, они с любопытством, а порой и с пониманием смотрели на мужчину, но ни одна не задала ему вопроса: что он здесь делает? Страстное желание отыскать понравившуюся ему девушку было настолько сильным, что он совершенно позабыл о предстоящем ему бое.

Лишь утром, проснувшись в отведенном ему имдэ, – так белги называли ниши в стенах дома, приспособленные под спальные места, – молодой мастер сообразил, что сегодня – первый день Лугнассада, и именно сегодня ему предстоит рубиться с неизвестным противником. «Приятное пробуждение, – ворчливо подумал он. – Хоть бы и вовсе не просыпаться…»

Он заставил себя встать, решительно отодвинул полог. Женщины, только еще начинающие собирать на стол, посмотрели на него кто с удивлением, – мол, что так рано проснулся-то? – кто с любопытством, а кто и выжидательно – не подать ли чего-нибудь? Во дворе он разделся по пояс и решительно вылил на себя бадью холодной дождевой воды из огромной бочки. Вода прогнала сон, взбодрила, сразу проснулся зверский аппетит. Злоба и раздражение, копившиеся неделями, теперь могли найти выход в схватке, поэтому он ждал возможности начистить кому-нибудь физиономию с удовольствием и готовностью.

– Прими, воин. – сказала, подходя, Нихасса и протянула ему большую миску, полную нарезанного вареного мяса с ароматными травами. Мясо варили для больших пирогов, и теперь часть досталась Агнару; остальным предстояло довольствоваться кашей с салом и овощами, оставшимися от приготовления праздничных яств.

Младшая дочь хозяина дома цвела, – ей уже подыскали богатого и влиятельного мужа из числа прежде весьма знаменитых воинов, еще крепкого бездетного вдовца, – и почти забыла о том, что у нее были какие-то отношения с этим пленником.

– А что, мне тут положено завтракать? – удивился он, принимая миску.

Нихасса смутилась.

– Нет, конечно, просто стол еще не накрыт. Я подумала, может, ты захочешь поесть прямо сейчас, если ты голоден, и вообще… Я…

– Я понял. Принеси мне хлеба, – и, усевшись на бревно, он быстро очистил миску.

К общему завтраку собрались все мужчины, а в самый последний момент подоспели и трое друидов: один из них старик, – с которым викинг чаще всего имел дело, двое остальных сравнительно молодые. Они охотно подкрепились кашей, – викинга и раньше удивляли небольшие размеры порций, которые жрецы леса брали себе, теперь же, плотно подкрепившись мясом, он снова обратил на это внимание, – после чего подошли к Агнару. Остальные присутствующие тут же разбежались по своим закуткам и принялись прихорашиваться, делая вид, будто ничего не видят и не слышат, и только дети, ничего не стесняясь, подглядывали и подслушали с увлечением.

– Ты готов, воин? – спросил скандинава старик-друид.

– Всегда готов, – проворчал тот, мечтая, чтоб однажды удалось встретиться с этим друидом в нормальном, мужском поединке.

– Тогда возьми с собой то оружие, которое желаешь, и то воинское снаряжение, которое считаешь нужным.

Викинг пожал плечами, стянул с себя обтрепанную повседневную рубаху и натянул другую, посвежее. Друиды отступили подальше, будто давая ему возможность привести себя в порядок, и он было удивился их тактичности, но очень быстро понял: тактом здесь и не пахло, ибо, вскочив со своего места, к молодому мастеру торопливо подошла хозяйка дома Ее немного опередила дочь, несущая красиво расшитый пояс.

– Прими это, воин, чтоб удача от тебя не отвернулась.

– Хм… Спасибо, – он взял пояс, расшитый бисером, и подумал о том, что эта вещь в бою малопрактична. Если удар придется по вышивке, будешь драться, как дурак, весь обсыпанный мелкими бусинками.

– Прими, воин, омой чело, чтоб смыть прочь дурные помыслы! – важно проговорила супруга хозяина дома, мимоходом окатив опередившую ее дочку уничижающим взглядом.

Агнар с трудом удержался от того, чтоб не захохотать. Ситуация показалась ему даже не комичной, а просто абсурдной. Однако, не желая никого обидеть, он все-таки обмакнул пальцы в воду и слегка смочил лицо.

– Прими, воин, оботрись, – поспешила влезть вторая дочь хозяйки, которая после шести родов располнела до невозможности и стала похожа на слегка помятый шар. «Во пузо-то наела!» – невольно подумал викинг и демонстративно повозил предложенной холстиной по лицу. Белоснежный кусок ткани слегка посерел, и женщина смерила скандинава укоряющим взглядом, но все-таки сдержалась и ничего не сказала.

Впрочем, желание дочери хозяйки немедленно взять его за ухо и отвести к бадье с водой, чтоб собственноручно умыть, сопровождая процедуру назидательными речами о чистоплотности и приличиях, изрядно развлекло молодого мастера. Он мысленно представил себе подобную сцену, и дурное настроение куда-то улетучилось.

Агнар с любопытством посмотрел на Нихассу, – мол, а ты что мне поднесешь? Но она лишь улыбалась. После женщин к викингу стали подходить мужчины, каждый из них считал своим долгом хлопнуть скандинава по плечу. Сначала молодой мастер даже не понял, зачем они тут теснятся, а потом сообразил, но не обиделся, а наоборот, развеселился. «Похоже, в этом селении на меня поставили. Интересно, принято ли у них биться об заклад?.. Да, наверняка принято. Вот любопытно, они уже поспорили, или будут спорить в ходе схватки? И какие ценности будут поставлены на кон?»

Он опоясался расшитым кушаком, взял меч и наконец-то подхватил щит. Привычная и приятная тяжесть в левой руке прибавила еще немного хорошего настроения. Для своего щита он сам отливал умбон, сам вырезал из дерева круг и даже толстую кожу на окантовку укладывал сам – его изделия были дороги ему, особенно те, которым предназначено было защищать его жизнь. Взяв в руку щит, он понял, что соскучился по нему, по схватке с его участием.

С удовольствием Агнар убедился в том, что нисколько не ослабел за время спокойной крестьянской жизни, которую разнообразили только шутливые вечерние потасовки с местной молодежью. Кузнечное ремесло он полагал самым лучшим для мужчины, желающего сохранить силу рук и сноровку воина. И вот, поработав в сельской кузне, он еще раз убедился: для того, кто привык махать тяжелым молотом, щит покажется пушинкой. По крайней мере, в начале боя.