Читать книгу - "Жених для васконки - Виктория Мельникова"

Я с интересом следила за месье де Грамоном, который во время рассказа отошел к окну и сел на подоконник. В отличие от нашего учителя, менталист рассказывал куда более живо и интересно. Я на минутку представила, как «Цепной пес» ведет у нас урок и едва не рассмеялась. Конечно, всеобщее внимание ему было бы обеспечено, но боюсь ответить домашнее задание перед де Грамоном мне смог бы даже самый лучший ученик. Отчего-то, когда речь заходила о менталисте, все предпочитали переходить на шепот.

— Не отвлекайтесь, мадемуазель, — строго оборвал мои мечтания мужчина. — Уже в те времена Спания активно сжигала на кострах почти всех, кто обладал даром, хотя это правило не касалось детей до десяти лет, когда талант едва успел проявиться. Такие маги, воспитанные в определенном ключе, становятся грозной силой, фанатично преданной своей стране. И когда отряды Инквизиции вступили на территорию Франкии…

Продолжения не требовалось, уж очень выразительная мимика была у менталиста. Определено ничего хорошего это Франкии не принесло. Мне сразу вспомнились витражи на стенах балкончика — не очень веселое было время видимо.

— Гражданская война основательно опустошила не только казну, но и кошельки крестьян: нас ждал голод, болезни и мор скота. Люди устали от бессмысленных сражений и некоторые добровольно присягали Анне-Марии, признавая права Спании. В стане оппозиции завелись предатели. Итог был печален — спустя пять лет противостояния спанцам удалось загнать в угол и убить дофина. Смерть принца Жана, как казалось, знаменовала полную победу Анны-Марии — принцесса заняла главный дворец и уже почти готовилась к коронации, оставалось только одно препятствие.

— Луи Первый, — сказала я шепотом, зябко поежившись.

Мне было жутко: картинки событий прошлого вырисовывались в цельную картину, словно я сама была там. Затянутые в плащи фигуры в ночи, сборы уставших, измученных крестьян, сговор о предательстве, сверкнувший в пламени кинжал, оборвавший жизнь принца Жана…

— Вы правы, мадемуазель. Будущий король как раз находился в летней резиденции, в горах. Именно там была самая большая библиотека, где принц изучал теологические труды. А что у нас в горах?

— Васконцы, — ответила, начиная что-то припоминать из старых горских сказок.

Наша повариха частенько рассказывала их в общей зале. Меня до определенного возраста никто не гнал от слуг, отец не считал это чем-то страшным, а дед и подавно не был против. Уже позже, когда появилась нянюшка, мне сказали, что не дело это будущей виконтессе проводить вечера среди черни. Меня это впрочем не останавливало и я, забросив вышивание, пробиралась в общую залу, чтобы послушать захватывающие истории старины. Нянюшки самой никогда не было на месте, а потому поутру она лишь сокрушалось тому, как мало я успела вышить перед сном.

«— … и собралось горцев бесчисленно, так что глянь вокруг, каждый холм, каждый склон горы усеян васконцами. Пришли все, от мала до велика, послушать, что скажет принц. Был юноша неказист и бледен, но взгляд его был твердый…»

Теперь все вставало на свои места.

Горцев, до Великой смуты, мягко говоря, не жаловали, хотя васконцы и славились как превосходные воины — считалось, что мои соотечественники шумные и драчливые. А кому нужен солдат, постоянно нарывающийся на драку? Дедушка всегда говорил, что васконцев начали уважать именно при Луи Первом, и что честь эту мы заслужили потом и кровью.

— Васконцы недолюбливали королевскую семью, хотя и всегда участвовали в военных походах Франкии. Горы скудны на урожай и очень часто единственный заработок горцев был военные трофеи. Война была прибыльным делом, мадемуазель.

Я сжала губы в полоску и распрямила плечи. Словно месье де Грамон осуждал моих предков за это! Но разве подобный подход не был вызван нуждой?

— Не хотел вас обидеть, мадемуазель. Итак, когда к васконцам обратился Луи Первый, горные кланы не испытали приступа радости: они не видели в принце силы и власти, как в его брате. Но, знаете, Луи был великолепным оратором. Он сказал прочувственную речь и все васконцы, как один, присягнули будущему королю.

Нет. Все было не так.

Я помнила слова из сказки, которую знает каждый васконец, хотя и вряд ли связывает с Луи Первым.

Принц опустился на колени перед молчащими горцами. Если бы Луи Первый просил отвоевать ему трон, убить Анну-Марию, хоть что-то ради своего тщеславия, горцы все так же молча развернулись бы и ушли, но принц просил не для себя — для Франкии, своего народа. И в наступившей тишине, один из вождей кланов, поднял руку с зажатым в ней кинжалом, и прозвучало хриплое: «до победы». Один за другим поднимали вожди руки и скоро горы содрогнулись от хора тысячи глоток.

Вместе с воспоминаниями детства в голове замелькали образы из сказаний, настолько осязаемые, что даже месье де Грамон замолчал, не иначе как вместе со мной вглядываясь в хмурые, грубые лица васконцев.

— Не знал, что ваши соплеменники до сих пор помнят, — усмехнулся месье де Грамон. — Хотя о чем это я? Это же горцы. А вы, мадемуазель, выросли далеко от королевского двора, чтобы стать такой же как, например, де Жюсак. Тот и собственные корни не вспомнит.

Мне уже довелось общаться с этим месье и, скорее всего, согласилась бы с данной характеристикой моего соотечественника.

— Так вот, мадемуазель, пока горцы стягивались к Провансу, Луи намеревался сдать летний замок и отправиться на север. Анна-Мария же, зная о том, что брат отправился к горцам, решила не рисковать и нанесла удар.

— Это то самое нападение, когда погиб месье Робер? — спросила, вспоминая факультатив по иллюзиям и рассказ о том, как мой соотечественник держал на себе образ-иллюзию Луи Первого.

— Я смотрю, вы неплохо запоминаете все, что связано с васконцами, мадемуазель.

Хотела было возразить, что скорее просто интересные моменты, но передумала. Будто бы «Цепной пес» не прочел этого в моих мыслях! И все же непонятно, для чего менталист решил устроить экскурс в историю.

— Терпение, мадемуазель, я думаю, что еще чуть-чуть и все станет понятнее.

Я кивнула. Слушать месье де Грамона было интересно, хотя и пока весьма странно, что он затронул события давно минувших дней.

— Однако Луи бежал из замка с книгой, в которой описывалось редкое и удивительное заклинание.

— Купола?

— Вы правы. Луи отступил на север, к войскам васконцев, которые никому не собирались отдавать ни пяди земли. Луи Первый взял в жены одну из дочерей васконских баронов и самопровозгласил себя королем. Для горцев он стал не просто очередным монархом, но своим, а за своих васконцы дерутся как дикие звери. Спустя девять месяцев у короля родился сын, а купол отрезал для спанцев любые подходы к Франкии. Оставшись без помощи, Анна-Мария сдалась. Ее заточили в монастырь в горах и, насколько я знаю, она умерла через четыре года после пострига. Оказавшись в безопасности, крестьяне начали потихоньку восстанавливать хозяйство, а, глядя на более удачливого соседа, к нам примкнули южные провинции, которым тяжело приходилось под тяжелой пятой Спании. Сами понимаете, особой любви со стороны дикарей это не прибавило.