Читать книгу - "Пробуждение Зеркала - Елена Ворон"

Дэсс пел. Сверкающие отражения по стенам росли; в каждой панели они уже стали больше человеческого роста. Таким огромным мог быть только Ханимун — это с детства знал любой СерИв. Две СерИвки — одна с простой серой шерстью, другая белоснежная с золотом, не иначе как княжеской крови — виднелись отчетливо, хоть и в четверть своего естественного роста. Обе были напуганы. И обе они обожали Дэсса.

— Дети Милосердного Бога! — Божественный рык раскатился по залу, отдался от стен. — Те, кто не запятнал себя убийством, кто не занял самовольно чужое тело, — к вам обращаюсь я. Вы — гордые свободные СерИвы, СерИвами же и останьтесь. Нет худшего преступления, чем нарушить волю того, кто вас создал. Нельзя отвергать оболочку, что дана вам с рожденья. Носите на себе бесценный дар — свою шерсть, храните драгоценные уменья предков.

Дэсс перевел дыхание. Наставники учили его петь, а не обращаться к подданным с речами. Кэт знает, что у него получается.

Отражения в Зеркалах сверкали серебром, по шкуре змеились алые молнии. Огромные зеленые глаза смотрели со всех сторон, горели ярче сотни жуков-сладкоежек.

Оставалось сказать еще несколько слов.

— Несравненные мои дочери, вечная услада моей жизни! Не оскверняйте уст песнями, звучащими в неподобающих местах и для негодных ушей. Преступление — петь песни любви человеку, особенно ради убийства. Оставьте их для возлюбленных мужей своих, достойных вас…

Отражение бело-золотистой СерИвки разбежалось шире, перекрыло краем отражение Дэсса, серебро слилось с золотом.

Йенс скользнул из кресла на пол, мягким, тягучим движением упал на колени, уперся ладонями в пол. Румянец ушел с тонкого лица, темные глаза были как плошки.

— Назад! — хрипло выдохнул Варвар.

— О Ханимун! — ломким мальчишеским голосом вскрикнул второй помощник и, будто зверь в человечьей одежде, на карачках метнулся к Дэссу. — Прости неразумную дочь!

Мстислав полоснул его выстрелом из парализатора. Нарочно промедлил, дал высказаться. Йенс рухнул лицом в пол; ноги бессильно вытянулись, руки остались согнуты в локтях. Белые с золотом изображения в Зеркалах погасли.

Отражение СерИвки с простой серой шерстью начало меркнуть: вторая дочь Ханимуна овладела собой. И не узнаешь теперь, кто она. Тереза? Или один из космолетчиков, притворяющийся, будто спит пьяным сном?

Дэсс взвыл, срывая голос. Похожий на свист, пронзительный вой ввинтился людям в уши, в мозг, в сердце. Дунгизуара-ма — песня, которой гонят прочь заболевших безумкой, потерявших страх ночных шептунов. Мерзкие твари, бывает, стаями осаждают княжеские замки, хлопают крыльями, с шипением вьются вокруг белых шаров, теряя вонючий помет…

Поблекшее отражение СерИвки сделалось ярче, по серой шерсти пробежали ледяные вспышки.

Космолетчики вскакивали с мест, опрокидывая кресла.

— Прекрати! — завизжала Тереза, вскинув парализатор.

Ствол малютки смотрел на Дэсса. Неуловимое движение Мстислава — и капитан выронила оружие, парализованная рука обвисла.

— Отрыжка дохлого жруна! — взревел Феликс Варвар, кидаясь к Терезе. — Стрелять в Милосердного Бога?!

Мстислав подсек его выстрелом по ногам. Первый помощник растянулся на полу, забился, пытаясь подняться.

Дэсс умолк. Лица у людей были ошалевшие.

— Всем стоять! — гаркнул Мстислав.

Варвар отчаянно ругался по-СерИвски. Вот в кого скакнула оплошавшая СерИвка, что жила в теле пилота. Ее отражения на стенах были ярче отражений Дэсса.

— Сона! — закричал княжич, понимая, что сейчас его Зеркала уснут и отражения погаснут. — Сона, ты слышишь своего бога! Ты больше не больна, лунная лихорадка оставила тебя навсегда! Ты слышишь, Сона? Милосердный Бог прощает тебя, понимаешь?

Только бога она и послушается, одному лишь Ханимуну поверит.

— Я люблю тебя, — беззвучно шепнул Дэсс, опустив голову. Его невозможно было услышать, и прочесть слова по губам — тоже.

Настоящие Зеркала по стенам уснули. До поры…