Читать книгу - "Нопэрапон, или По образу и подобию - Генри Лайон Олди"

…мне было стыдно.

И еще – страшно.

Давно, давно я не был так близок к срыву. Стареешь, брат… да какое, к черту, «стареешь»?! Накопилось за последние дни дряни под завязку, скоро горлом пойдет, и хорошо, если рядом никого не окажется.

«Ведь я их чуть не зарубил, вдруг понял он. Если бы они не убрались, я бы их зарубил. Сейчас бы они валялись вот здесь, как свиные туши, а я бы стоял с мечом в руке и не знал, что делать…»

Чужие слова, Левиафаном всплыв из темных глубин памяти, подействовали как нашатырь.

Я протрезвел.

Я перестал бояться – себя, а не за себя.

И даже нашел в себе силы улыбнуться.

Наверное, улыбка получилась малость недоношенной, потому что заплечных дел мастера мигом испарились, заботливо поддерживая экс-пытуемого.

– Никаких проблем? – лениво осведомились из-за спины, от ограждения.

Теперь можно и обернуться.

– Никаких проблем. Все в порядке.

Долговязый детина моих лет почесал фирменную запятую на груди спортивного костюма «Nike». Почесал со вкусом, с довольным кряхтеньем, как если бы запятая зудела уже по меньшей мере неделю. Потом он шмыгнул сломанным носом, обеими руками взлохматил соломенную шевелюру и уставился на меня в упор.

Ленчик с Димычем, похоже, его интересовали мало.

– Лось, это ты? – сверкнула белозубая ухмылка, хоть сразу на рекламу пасты «Blend-a-med», под лозунг: «Все на борьбу с кариесом!» – Нет, это правда ты?!

– Это я, – ответил я.

Ничуть не покривив душой.

Кличку «Лось» я заработал в самом начале средней, весьма средней школы номер семнадцать. Одноклассники не нашли ничего лучшего, как сотворить аббревиатуру из моих фамилии-имени-отчества, прицепив благозвучия ради мягкий знак в конце. В принципе, я не возражал: клички бывают и похуже, а выстрой они первые буквы имени-отчества-фамилии, да при должной изобретательности…

Мог бы и «Осел» получиться.

Нет, я не возражал.

Это уж много после, когда я приобрел дурную привычку пинаться ногами, «Лось» обзавелся подтекстом… ладно, оставим.

Неинтересно.

Интересно другое: лет десять тому назад на родной харьковской земле устроили первый на Украине (тогда еще республике Советов) международный турнир по «фулл-контакт карате». Со всеми вытекающими и втекающими, во Дворце спорта. Каюсь, я поддался на уговоры устроителей и согласился войти в судейскую коллегию. Молод был, наивен. Витал в эмпиреях, аки темна вода во облацех. Думал вправить миру сустав, и непременно без наркоза. Это уже много позже – не столько годами позже, сколько нервами, – после гнусненькой истории с «купленными боями», в результате чего хороший парень принялся обживать инвалидную коляску, а мне в кулуарах предложили вместо сдачи экзамена на третий дан сдать энную сумму «зелененьких» и без хлопот обрести сразу пятый…

Все это только ждало меня впереди; будущее – чтобы стать прошлым.

А пока – турнир.

За час до начала я, скучая, бродил в одиночестве возле раздевалок, когда меня едва не сшиб с ног рослый, голый по пояс парень с выцветшей наколкой «ВДВ» на плече.

Куртку от кимоно парень держал в руке.

– Осторожнее, – буркнул я, отступая к стене.

– Ну, блин… – Парень вдруг замолчал, предоставив мне догадываться о тайном смысле его заявления: прощения просить собрался? в рожу мне двинуть? сигарету стрельнуть?

Я стоял дурак дураком, и он стоял, разглядывая меня с ног до головы, будто диво невиданное. Нет, я понимаю: пиджак из черной кожи, бабочка, белая рубашка… я бы и сам предпочел что-нибудь попроще, но свыше было велено давить форс.

Вот я и давил.

– Лось, это ты? – спросил парень, набрасывая куртку на бугристые плечи. – Нет, это правда ты?! Какими судьбами?..

– Да так, – неопределенно помахал рукой я. – Зашел вот… А ты чего, Калмык, выступаешь?

– Полутяж я, – махровой астрой расцвел Калмык, он же – Мишка Калмыченко, в прошлом – гроза района, ходячий инфаркт директоров школ и большой любитель учить жизни языкатых очкариков (одного такого очкарика я знал близко, можно сказать, как самого себя). – От федерации кик-боксинга, все чин чинарем. Ты, Лосяра, на трибунах погромче-то кричи, когда я чурку косоглазого лупить стану. Знаешь, так: «Кал-мык! Кал-мык!» Когда кричат, я аж дурею…