Читать книгу - "Сомнамбула. Книга 2. Другая сторона Луны - Александр Зорич"

– У меня есть мечта, – сверкнув глазами, начал товарищ Альфа. – Да, у меня есть мечта, – повторил он, выдержав небольшую паузу, – чтобы люди Объединенного Человечества были объединены не на словах, а на деле...

Вождь «Армии пробуждения» имел феноменальное чувство времени: он говорил ровно четыре минуты пятьдесят семь секунд. Он закончил последнюю фразу и замолк ровно тогда, когда экзекутор набрал в легкие воздуху, чтобы сообщить: «Ваше время вышло».

Теперь настал черед последнего желания Максима:

– Мне, пожалуйста, бумагу и ручку. Хочу написать любимой девушке.

Максиму очень хотелось, чтобы каждая из этих секунд показалась ему вечностью. Ведь это были последние секунды его жизни!

Увы! Секунды текли как обычно. Почти буднично!

Он составил записку из дюжины банальных слов.

Перечитал. Записка не понравилась ему. Но в чем причина – он сформулировать не смог.

Добавил: «P.S. Людвиг передает тебе привет и просит тебя регулярно кормить его голубых черепашек.»

Легче не стало.

По-прежнему недовольный собой, он протянул записку экзекутору.

– Девушку зовут Соня ван Астен? – осведомился тот, щуря свои китайские глаза.

– Да.

– Вы хотите, чтобы мы нашли ее?

– Нет. Вообще-то не хочу, – саркастически усмехнулся Максим. – Желаю, чтобы вы никогда ее не нашли.

Экзекутор пожал плечами.

– Ну что же... Раз последние желания исполнены, я полагаю, можно переходить к существу вопроса...

Товарищ Альфа дерзко улыбнулся китайцу своей фирменной бесстрашно-печальной улыбкой. Максим потупился. Умирать не хотелось.

Совсем.

– Господа офицеры! – сказал экзекутор, обращаясь к двум лейтенантам «Беллоны», переминающимся с ноги на ногу возле пульта. – Прошу вас снять с приговоренных наручники!

Почти синхронно щелкнули замки. Максим и товарищ Альфа переглянулись.

– А знаешь... Хорошо, что ты Соне написал... Я-то, по правде сказать, всегда подозревал, что ты ее как-то не так любишь... Или что ты не ее любишь... Не знаю даже, как сформулировать... Интуиция подсказывала мне, что у тебя есть какая-то другая девчонка...

– У меня? – удивление Максима было абсолютно искренним.

– Ну, да. Но теперь я вижу, что ошибался. И это просто великолепно!

Максим и товарищ Альфа крепко обнялись. В последний раз.

«Жаль, Лев остался на «Справедливом»», – подумал Максим. Перед полетом на Марс товарищ Альфа попросил его положить фигурку в личный сейф.

– Жизнь – странная штука, – сказал лидер «Армии пробуждения». – Мало ли как там все обернется… Если этот артефакт попадет в руки врагов, наше дело обречено.

И Максим, практически с физическими мучениями, снял с шеи Льва.

«Мне бы сейчас его энергию, его мощь и отвагу – ух, что бы я тут натворил! Уж человек пять с собой прихватил на тот свет точно!», – глядя на пламя, сокрушался Максим.

Но вскоре пришло и осознание правоты товарища Альфы.

Его жизнь, жизнь Максима Верховцева, в сравнении с тысячами жизней его товарищей – просто ничто. А Лев еще послужит делу революции.

– Казнь начинается! Стихия огня уже призвана правосудием! Температура в печи – одна тысяча двадцать два градуса по Кельвину! – торжественно провозгласил экзекутор.

Конечно же, и Максим, и товарищ Альфа рефлекторно поглядели себе под ноги – там, довольно далеко внизу, ровным пламенем горел голубой цветок газового огня.

– Правосудием призывается стихия дерева! – экзекутор нажал кнопку на своем пульте и две широких трубы выплюнули в печь полторы тонны древесного угля из столетних лесов Гесперийской равнины.

Перекормленное пламя вначале ослабло. Однако в печь явно нагнеталась неанонсированная экзекутором стихия воздуха, точнее говоря, чистый кислород – так что пламя вспыхнуло с удвоенной силой. Над терриконом взметнулись хищные оранжевые языки огня.

– Температура в печи – одна тысяча пятьсот четыре градуса по Кельвину!

– Вот уж не думал, что закончу свои дни шашлыком, – невозмутимо заметил товарищ Альфа.

– Спасибо хоть не супчиком, – мрачно парировал Максим.

Тем временем экзекутор, в интонациях которого звучала какая-то неофициальная радость пирующего садиста, продолжал:

– Правосудием призывается... стихия воды!

– Стоило тебе пошутить про супчик... – хмыкнул товарищ Альфа.

– Воды? Странно. Они что, решили притушить уголья? Чтобы шашлычок вышел посочней?

Четыре форсунки изрыгнули никак не меньше двадцати ведер какой-то прозрачной жидкости, мгновенно заполнившей весь объем печи плотной капельной взвесью.

Угли приняли ее относительно спокойно. Но пламя почти полностью исчезло.

Максим ожидал традиционного комментария экзекутора насчет температуры. Но вместо этого тот провозгласил:

– На сцену призывается стихия земли!

– Может, нас помиловать решили? Сейчас затушат огонь и отпустят нас с Богом? Ну, конечно, взяв обещание больше не чудить? – с улыбкой спросил Максим.

– Ага. Держи карман шире! Сейчас, отпустят! – на лице товарища Альфы застыло выражение горькой иронии.

Те же горловины, из которых в печь был подан уголь, теперь изрыгнули два фонтана черной пыли. По виду она и впрямь напоминала сильно пересушенную садовую землю. Но, конечно же, это был...

– Мать моя черная дыра! Да это же перманганат калия! – воскликнул проницательный товарищ Альфа. – А перед этим была никакая не вода, а конечно же, перекись водорода!

– Откуда ты знаешь? – спросил удивленный Максим.

В ту же секунду под их ногами полыхнуло так, будто в печи взорвали десятитонную тротиловую шашку. Даже сквозь бронированное стекло печного люка Максим чувствовал вибрацию осатаневшего пламени.

– Уже ногам жарко! – сказал товарищ Альфа.

Действительно, снизу поднималась волна тепла.

С восторженным выражением лица экзекутор провозгласил:

– Температура в печи три тысячи семь градусов по Кельвину!

Игнорируя слова экзекутора, товарищ Альфа наклонился поближе к уху Максима.

– А вот представь себе, наш экзекутор. Наш, так сказать, китайчонок Ли. Он же на зарплате, так? Значит, где-то есть касса. В этой кассе сидит кассирша. У нее на электронном планшете список. В этом списке всякие разные люди: наладчик печи, уборщик печи, вон тот доктор, озеленитель территории... И наш китайчонок Ли там тоже есть. Напротив его фамилии написано «исполнитель»... Наверное, мысленно сравнивая себя с уборщиком печи, чувствует себя элитой... Гордится своей профессией... Репетирует перед зеркалом державное выражение лица, отрабатывает жесты... Ведь все-таки на него смотрит весь Марс!