Читать книгу - "Кровью! - Нэнси Коллинз"

Вдруг лицо ее исказилось гримасой, и трупик мутанта, выскользнув у нее из рук, с глухим стуком упал на пол.

– Что случилось, Аниз?

– Схватки. Снова начались. О Господи, только не это! Второй раз я это не вынесу!

Аниз ухватила Соню за плечо, тужась, ногти глубоко ушли в кожу.

– О Господи Иисусе, пусть это кончится! – Прерывистый вдох сквозь стиснутые зубы. – Когда этот первый вылезал, он меня сильно порвал, Соня! Я не знаю, смогу ли я...

Третья схватка превратила ее слова в проглоченный крик.

– Не волнуйся, Аниз, все будет нормально. Пока я здесь, с тобой ничего не случится, понимаешь?

Соня высвободилась из хватки Аниз и села в ногах кровати.

Второй ребенок Аниз появился на свет в сорочке. Соня разодрала толстую мембрану и увидела под ней нормальное лицо человеческого младенца. Она его чуть пришлепнула ущипнула и была вознаграждена возмущенным здоровым ревом. Быстро перерезав пуповину, Соня обернула новорожденного чистым полотенцем. Улыбнувшись, она протянула дитя матери.

Аниз отвернулась, прижимаясь лицом к подушке.

– Не хочу это видеть!

– Это нормальный ребенок, можешь посмотреть.

Аниз застыла, потом осторожно подняла голову. Соня испугалась ее истощенного и больного вида. Мать недоверчиво всмотрелась в ребенка, завернутого в импровизированную пеленку.

Было видно, что хотя младенец красный, как кусок сырого мяса, у него цвет кожи матери. Дитя с миниатюрным личиком профессионального боксера мяукало, как сиамский кот в жару.

– Какая она красивая!

– Да, правда ведь? – шепнула Соня, кладя сверток на руки матери.

Пока Аниз отвлеклась на ребенка, Соня подобрала с пола его мертвого близнеца и завернула в испорченное кровавое полотенце. Потом надо будет сжечь. Такие штуки не стоит оставлять наутро уборщице.

Глянув отсутствующим взглядом на собственные руки, Соня облизала пальцы. Она знала, что ей пора есть, а обстановка в этом смысле не очень успокаивала. Комната воняла кровью.

Палмер хромая, вышел из ванной. Штанину он оторвал ниже колена и замотал ногу разодранной на полосы нижней рубашкой.

– Как нога?

– Лучше.

Соня поймала себя на том, что не сводит глаз с алого пятна на бинте, и резко отвернулась.

О чем я думала? Ведь этого человека я, быть может, в самом деле люблю! А я представляла себе вкус его крови! Рисовала себе, как разрезаю на ноге артерию и пью! Больная! Психованная! Сумасшедшая! Неужто ты не можешь оставить мне хоть каплю счастья?

Другая рассмеялась, но слышала ее только Соня.

– Соня? – странно поглядела на нее Аниз.

– Да? Прости, я, кажется, задумалась.

– Я спросила, нравится тебе Лит?

– Лит?

– Я решила так ее назвать. Мне нравится звук этого имени, а тебе? Оно из Бодлера. Хоть имя я ей дам перед тем, как умру.

– Аниз, слушай. Я знаю, что у тебя серьезные внутренние повреждения, но ты не умрешь. Ты восстановишься, но тебе нужна кровь. Если ты не получишь питания, тело твое начнет само себя пожирать. Ты знаешь, что это значит?

– Ты говоришь, что я должна убить кого-нибудь, чтобы остаться в живых.

– В целом верно.

– Я не могу, Соня! Что бы этот гад со мной ни сделал – я отказываюсь быть монстром.

– Послушай, тебе не придется ничего делать. Я сама пойду на охоту. Здесь полно ненужных людей, которых никто не хватится. Бродяги, опустившиеся алкоголики...

– Боже мой, Соня! Ты говоришь как он!

– Я не дам тебе умереть! – Соня сама удивилась, что кричит. – Не дам!

Испуганная шумом, Лит снова заплакала. Аниз смотрела не на Соню, когда отвечала, а на новорожденную, оглаживая редкие волосики на лбу дочки.

– Я не могу, Соня. Не могу сделать этот шаг. У меня нет твоей... смелости. Меня хватило на то, чтобы вырваться от Моргана, но не на то, чтобы жить, убивая. Я не осуждаю тебя за это, но сама не смогу жить, зная, что на моей совести смерть человека, какой бы он ни был никчемный.

– Это ты сейчас так говоришь. И я чувствовала то же много лет назад. Но потом, когда привыкнешь, начинаешь иначе смотреть на вещи.

– Знаю. Этого-то я и боюсь! Пожалуйста, Соня, не пытайся меня отговорить. Я знаю, что делаю.

– А Лит? Что будет с нею?

Аниз улыбнулась и поцеловала дочку в лобик.

– Я надеюсь, она простит мне, что будет расти без меня. Ей сейчас нужна защита. Я обещала себе, что не будет мой ребенок рожден в рабстве, и я это обещание выполню. Вот почему я прошу тебя, Соня, ее защитить. Ее – и бедного мистера Палмера.

– Аниз, меньше всего на всем белом свете ты можешь доверять мне. Я убийца, и даже в сто раз хуже. Каждый день я отчаянно бьюсь, не давая сидящему во мне демону взять верх, и очень часто не могу победить!Можешь с тем же успехом позвать в няньки моровую язву!

– Ты слишком строго себя судишь, сестра. На, возьми ребенка. И уходи. Скоро здесь будет Морган, я слышу, как он меня зовет.

Соня склонила голову, будто прислушиваясь к далекой музыке. Да, она тоже это слышала. Она могла бы убрать Моргана – теперь она в этом не сомневалась. Но не сомневалась и в том, что Морган прихватил с собой не меньше двух ренфилдов. А Палмер? В перестрелке он может за себя постоять, но есть ли у него способность справиться с комбинированной псионической атакой? И если кто-нибудь из них падет жертвой сил Моргана, что тогда случится с ребенком Аниз? Одновременно двоих ей не защитить.

Соня нагнулись и поцеловала Аниз в щеку.

– Прощай, Аниз.

– Меня зовут Лакиша. Аниз – это был всего лишь сон. И даже не мой.

– Лучше дай-ка мне ребенка.

Аниз не сразу ответила. Она глядела на дочь, запоминая все особенности ее лица. И вдруг закрыла глаза и протянула младенца резко, вытянутыми руками.

– Вот! Возьми! Возьми, пока я не передумала.

– Что-нибудь хочешь, пока мы не уехали?

– Оставьте мне пистолет.

Палмер резко глянул на Соню.

– Дай ей пистолет.

Лакиша слабо улыбнулась, принимая оружие. Не слишком хороший обмен – собственного ребенка на пистолет, но сойдет.

Соня остановилась на пороге, прижимая Лит к истертому кожаному жакету.

– Соня, позаботься о моей дочери.

– Как о своей собственной, Лакиша.