Читать книгу - "Без гнева и пристрастия - Павел Корнев"

— Пройдись, — настоял я на своем и забрался в дежурную машину. Вызвал криминалистов, потом надел перчатки и вернулся к расстрелянному родстеру, под которым обнаружилось лишь несколько пятен загустевшего реагента.

— Вчера дождь был, все следы смыло, — подсказал патрульный, стоило мне завертеть головой по сторонам. — Но перестрелка точно не здесь была…

— Вижу, — кивнул я и заглянул в высаженное со стороны пассажира боковое окно.

Увидел краешек бумажника, завалившегося между сидений, вытащил его и беззвучно выругался, обнаружив удостоверение Майкла Ши, а не его вынужденного спутника.

— Здесь револьвер с другой стороны, — произнес неугомонный патрульный. — Достать?

— Не трогай ничего, — приказал я. — Сейчас криминалисты приедут.

Я обошел родстер и потянул за ручку багажника. Крышка с запасным колесом поначалу подалась, но почти сразу заела. Пришлось дернуть вверх изо всех сил.

Ничего интересного. Набор инструментов, пустая канистра — вот и все.

Я отошел, посмотрел на автомобиль со стороны и пришел к выводу, что стрельбу открыли вдогонку, когда машина уже удалялась. Большинство попаданий приходилось на заднюю часть; маломощные сущности револьверных боеприпасов не сумели прошить машину насквозь и достать беглецов. Боковое же стекло со стороны водителя было разбито уже здесь — на пыльном асфальте блестела россыпь чистых осколков. Похоже, это Майк выволакивал наружу своего пленника.

Но тогда непонятно, откуда столько крови. Для разбитого носа ее натекло слишком много, а если бы задержанного серьезно ранили, то его никто не стал бы приковывать к себе и тащить в подземку.

Почему Майк не обратился за помощью к полицейским? Почему прошел мимо дежурного по станции? Куда он собирался ехать и кого тащил за собой?

Неужели Алан прав и агентство Лазаря Гота замешано в случившемся куда сильней, чем они готовы признать? Или…

Или родстер расстреляли полицейские… Но почему тогда это происшествие не попало в сводки?

Я сделал в блокноте пометку прояснить этот вопрос и помахал рукой водителю заехавшего во двор фургона. Тот остановил машину неподалеку от изрешеченного автомобиля, и ко мне выбрался знакомый криминалист.

— Комиссар! — непонятно чему обрадовался он. — Как погляжу, везет вам на спортивные машины! Опять труп в багажнике?

— На этот раз нет, — покачал я головой, пожимая протянутую руку. Припомнил обстоятельства прошлой встречи и улыбнулся: — С поисками следов крови проблем тоже не предвидится.

— Точно лампа черного света не понадобится? — Криминалист смерил расстояние до соседнего дома и предупредил: — А то шнура не хватит.

— Понадобится пакет для улик. — Я подошел к родстеру и аккуратно приоткрыл водительскую дверь. — И фотокамера.

— Что снимать? — уточнил прибывший вместе с криминалистом штатный фотограф. — Револьвер?

— Да.

Когда лежавшее на коврике оружие оказалось зафиксировано на пленку, я просунул в его спусковую скобу карандаш и вытащил револьвер из салона.

— Минутку! — попросил фотограф. — Поверните, чтобы был виден номер.

Я позволил сделать второй снимок, убедился, что в барабане сплошь стреляные гильзы, и осторожно опустил револьвер в бумажный пакет для улик. Потом записал в блокнот серийный номер и указал криминалисту на родстер:

— Сможете определить, как долго машина была на ходу после полученных повреждений?

— Дайте мне пару минут, — попросил парень и расстелил на асфальт кусок брезента, затем улегся на него и заглянул под днище родстера.

Я стоять у него над душой не стал, отошел к служебному автомобилю и по рации связался с дежурным. Попросил выяснить в лицензионно-разрешительном дивизионе, за кем числится обнаруженный в родстере револьвер.

— Комиссар! — выбрался из-под днища криминалист. — А, вот вы где!

— Что скажете?

— Пробит бак, — сообщил парень, ветошью вытирая перепачканные алхимическим реагентом резиновые перчатки. — Если повреждение нанесли уже в процессе движения и бак был полон, то родстер мог оставаться на ходу от полутора до трех минут. Рекомендую ориентироваться на нижнюю границу диапазона.

— За это время далеко не уедешь.

— Именно.

— Благодарю. — Я развернул карту и размашистым движением очертил станцию подземки окружностью, взяв за радиус примерное расстояние, которое мог проехать поврежденный автомобиль. Затем отсеял кварталы, от которых было проще добраться до соседних станций, и вновь связался с дежурным. Поручил ему поднять сообщения о стрельбе за утро пятницы, и обернулся к Алану, закончившему обход дома.

— Никто ничего не видел и не слышал, — разочаровал меня Портер. — На машину, говорят, внимания не обратили.

— Не страшно, — успокоил я напарника и окликнул криминалиста: — Вы здесь надолго?

— Да, придется еще повозиться.

— Если обнаружится что-то интересное, свяжитесь с дежурным.

— Хорошо, комиссар.

— Поехали, Алан, — скомандовал я, забираясь в машину.

Портер уселся на заднее сиденье, захлопнул дверцу и спросил:

— Куда?

— Обедать.

— Обедать?

— Ну да, — хмыкнул я и постучал пальцами по запястью. — Время.

— Как скажешь.

Водитель завел двигатель, задом сдал со двора и повернулся ко мне:

— Куда едем?

— Ресторан «Семь улиток». Знаешь такой?

— Напротив казино «Колесо Фортуны»?

— Именно.

Автомобиль вывернул из переулка на проезжую часть и покатил, понемногу набирая скорость. Алан Портер проводил взглядом маячивший над домами шпиль оперного театра, откинулся на спинку сиденья и не удержался от неудобного вопроса:

— Может, стоит поискать закусочную поближе? Обошлись бы сэндвичами…

— Хочешь заработать язву?

— Нет, просто…

Не дослушав детектива, я отвернулся к водителю и попросил:

— На перекрестке остановись.

— Ты куда? — забеспокоился Алан, стоило распахнуть дверцу автомобиля и выбраться наружу.

— Сейчас, — отмахнулся я, дошел до салона «Двадцать четыре карата» и распахнул дверь.

— Виктор! — обреченно простонал старик-ювелир.

— Странная реакция, уважаемый, — холодно улыбнулся я. — Так понимаю, ничего нового для меня нет?

— Виктор! Я и без того рву на голове волосы!

— Ты облысел лет пять назад.

— Мне должны были привезти товара на пять тысяч. Пять тысяч! Понимаешь? А курьер до сих пор не объявился! Не могу сказать, что пойду так по миру, но для меня это болезненные потери. Виктор, войди в мое положение…