Читать книгу - "Из бурных волн - Вал И. Лейн"

С наступлением рассвета

Вечно меня преследуй

Я инстинктивно сжала ожерелье, когда песня закончилась. Оно стало странно теплым в руке.

— Что это была за песня, ма? — спросила Синтия, сбитая с толку внезапной ясностью речи матери.

— Серена когда-то пела эту песню. Все время. На самом деле, она пела ее, когда…

— Когда что? — Я не хотела вмешиваться, но ее слова захватили меня в плен, и я не могла позволить ей остановиться на достигнутом.

Она обернулась и посмотрела на меня через плечо.

— Когда ее похитили.

Миссис Гутьеррес пригласила меня на чашечку кофе «Бустело», к большому неудовольствию Синтии, но она не могла спорить с этой маленькой вспыльчивой старухой. В моем представлении, она была именно такой, какой я хотела бы представить себе бабушку, с которой мне так и не довелось встретиться.

— Сейчас ты так сильно напоминаешь мне ее… — Она замолчала, когда похлопала меня по руке со своего места за столом. Я почувствовала, как улыбаюсь, пока взгляд блуждал по маленькой кухне. Стол из старого вишнево-красного дерева как нельзя лучше контрастировал с пастельно-желтыми шкафчиками и белыми занавесками с оборками. Запах детской присыпки и кофе наполнил мои ноздри.

— Судя по слухам, Серену любили многие, — сказала я, дуя на обжигающе горячий напиток в кружке.

— О, так и было! — миссис Гутьеррес закрыла глаза. — Она была настоящей звездой. Ей нравилось выступать. Она вся светилась, когда надевала эти ласты. Плавать ей было удобнее, чем ходить. Мы всегда шутили, что она настоящая русалка. — Внезапно она приложила палец к щеке. — Если подумать, у меня есть несколько фотографий! — Она повернулась к Синтии. — Эй, hija (исп. «дочка»). Достань из книжного шкафа маленький фотоальбом. Тот, синий.

Синтия покачала головой и встала, чтобы выполнить просьбу. Вернувшись с альбомом, она положила его перед матерью, которая радостно улыбнулась, и розовая помада растеклась по ее морщинистым губам. Но затем она исчезла так же быстро, как и появилась.

— Почему… что это?

— Ты просила фотоальбом, ма.

— Я… кофе подгорел? Ты купила… продукты вчера?

Синтия на мгновение закрыла глаза и вздохнула.

— Может, вам лучше уйти, — сказала она мне, как только открыла глаза.

— Не будь грубой, — отрезала миссис Гутьеррес. — Покажи фотографии.

Со стоном поражения Синтия листала фотографии в альбоме, пока мать не остановила ее, когда увидела небольшую подборку фотографий с ее шоу.

— Мира, — сказала она, указывая пальцем, — о, посмотри на Серену. Оранжевый… она любит оранжевый. И золотые… косички в ее волосах…

Я наклонилась над столом, любуясь фотографией. Хотя она была немного нечеткой из-за времени, я без труда смогла разглядеть изображение сияющей девушки, которая махала рукой зрителям, наблюдавшим за ней через стеклянный барьер. Ее хвостовой плавник был оранжевого цвета с золотыми вкраплениями, а на ней был бюстгальтер в виде ракушек и морских звезд кораллового цвета на фоне нежной смуглой кожи. На мгновение было легко забыть о ее ужасной судьбе.

— Она кажется замечательной, — кивнула я. — Где именно проходило ваше шоу?

Пожилая женщина откинулась на спинку стула.

— Ну, ты помнишь… Место в центре города. У залива, видишь? — Она указала пальцем мне на изображение здания с большими желтыми буквами циркового шрифта, над входом висел синий полосатый занавес. Это могло быть где угодно в центре Сент-Огастина или Константина, но я полагала, что это не имеет значения.

— Иногда Серена специально появлялась на берегу океана недалеко от пляжа Константин. Они все получили от этого такое удовольствие, — старуха надолго задумалась.

— Они? — спросила я.

— Туристы. Местные жители. Дети… Поклонники. Они оставляли ей записки… присылали… присылали цветы. Но был один, которым она восхищалась в ответ. Он приходил к ней по вечерам, и она приводила его за кулисы. Иногда я заставала их поздно возвращающимися с купания при лунном свете. Якобы он был очень красив. Черные волосы, приятное лицо. И все такое.

Я навострила уши при упоминании об этом особом поклоннике.

— Итак, что с ней случилось, если вы не возражаете, я спрошу?

Внезапно теплый тон женщины стал ледяным.

— Bueno (исп. «Хорошо»), у тебя перед глазами вырезка из газеты. Там написано, что произошло.

Я моргнула, чтобы сдержать жар, который вспыхнул у меня на лице от смущения.

— Да, но вы действительно верите, что она утопилась? — Я выдавила из себя вопрос.

— Не знаю… она утопилась? Кто? Нет… она бы этого не сделала. Она здесь? — резко спросила женщина, огляделась по сторонам и позвала ее по имени. — Серена. Королева, куда ты ходила, дорогая?

Я не могла отделаться от ощущения, что эта маленькая старушка знает больше. Я верила, что она что-то знает. Если бы я только могла вытянуть это из нее. Мне нужно было направить ее к еще одному всплеску ясности. И тут вспомнила слова Рассела о том, что Вальдес угрожал ему, если он кому-нибудь расскажет. Возможно, то же самое было и с миссис Гутьеррес. Копнув поглубже, я набралась смелости, чтобы добиться от нее большего.

— Вы можете рассказать о том, что на самом деле произошло той ночью? Этой ночью? — Я указала на газетную вырезку.

Синтия вскочила, чуть не опрокинув стул.

— Ладно, хватит.

Но, к моему удивлению, миссис Гутьеррес протянула руку и жестом велела дочери сесть обратно.

— Я не могу… я не могу доказать, что произошло. Никто не поверил мне… никто… никто мне не поверит. — Ее опущенные глаза заблестели от влаги, и я могла только догадываться, что она пытается сдержать слезы.

— Отец Серены поверил бы вам. Он знает, что она не убивала себя. Он знает, что полиция скрыла это, потому что не смогла собрать все воедино. — Я сделала паузу, и не знаю, какая смелость на меня нашла, чтобы сделать это, но я осторожно положила руку поверх ее ладони через стол. — И я думаю, вы тоже это знаете.

Пожилая женщина разрыдалась и, опустив голову, начала безудержно всхлипывать.

Синтия тихо выругалась и снова встала.

— Мне все равно, девочка, тебе нужно уйти. Посмотри, что ты с ней делаешь! Ты приходишь сюда и задаешь ей вопросы обо всех этих странных вещах, напоминая о прошлом, которое она едва помнит…

— О, нет, hija (исп. «дочка»), — фыркнула миссис Гутьеррес, пытаясь взять себя в руки. — Я хорошо это помню. Слишком хорошо. Но они думают, что я ненормальная. Ты тоже так думаешь. — Она замолчала, глядя на свою хмурую дочь. — Но, может быть, сейчас здесь есть кто-то, кто выслушает меня.

Я смотрела на нее, цепляясь за ее слова. Отчаяние никогда раньше не проявлялось во мне с такой силой.

Миссис Гутьеррес устроилась в кресле