Читать книгу - "Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов"

– Примерно таких габаритов был тот, кто напал на меня в Квартале Теней. Его лицо скрывала густая тень, скорее всего, магического происхождения, но по очертаниям он был схож с человеком. Согласись, немного в мире людей-гигантов.

Мы некоторое время молчали.

– Но ты же сказал, – мой друг взглянул на Себастину, – что она разорвала его пополам. Если он был там, то что он делает здесь?

– Мои люди не нашли никаких следов. Ни оружия, ни тел, ни крови. Каким-то образом все было ликвидировано в течение дня. И если он маг, то можно найти логическое объяснение. Мы ведь так до конца не разобрались, на что были способны восточные чародеи. Малдизцы, например, не делали ничего, кроме как метали в нас разрывные сгустки энергии.

Еще одна пауза.

– Слушай, я бы хотел еще увидеться с Иверин и показать тем жалким хлыщам, как надо ухаживать за благородной тани…

– Ступай и отдохни. Ты оказал мне неоценимую услугу.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда я сделаю для тебя десяток этих бомбочек с моей авторской смесью!

Улыбнувшись напоследок, Инчиваль выпорхнул из кабинета, оставив нас с Себастиной. Недолго думая я сел в большое удобное кресло за рабочий стол покойного л’Дровина и жестом приказал Себастине налить мне бренди. Получив низкий широкий бокал со льдом и напитком, я откинулся в кресле и окунулся в воспоминания.

Да, я заявил прилюдно, что не раскаиваюсь и не сожалею о том, что и как мне приходилось делать, исполняя свой долг перед страной. И я лгал. Все мы лжем, ибо мы, тэнкрисы, совершенные создания, возведшие свое совершенство в абсолют. Совершенные существа не совершают ошибок, а значит, не приносят извинений. Могущественнейшая держава в мире, постоянно расширяющаяся и богатеющая на хребтах побежденных народов, не приносит извинений. Это же нелепо! А война… Война такая же часть нашей природы, как чувство собственного превосходства. Тэнкрисы воевали всегда, и это получалось у нас лучше, чем у кого бы то ни было. Мы прирожденные вожди, религиозные и политические лидеры, харизматичные полководцы. В наших силах зажигать огонь страсти в сердцах более низших видов, делиться с ними нашей волей и нашими стремлениями. Но война… В определенный момент ты либо начинаешь ненавидеть себя за то, что творишь, и пускаешь пулю в висок, либо превращаешься в животное без страха и совести и продолжаешь указывать своим солдатам направление атаки, как мой кузен Ганц, например. Правда, я не уверен, сделала ли его таким война, или же он родился таким… Для себя я выбрал второе и выжил. Отдача пришла много позже, уже здесь, в столице. Не будь я тэнкрисом, то наверняка спился бы или подох в одной из курилен Маленького Дзанкога.

Теперь мне совсем не помешало бы впитать чуточку чужой радости. Словно голодная пиявка, я тихо возмечтал откусить от дармовых эмоций, чтобы немного улучшить самочувствие. Этим способом я пользовался крайне редко, искренне боялся стать зависимым, хотя и не знал точно, возможно ли подсесть на использование собственного Голоса? Прикрыв глаза, я попытался найти хоть крупицу чужой радости, но нашел лишь беспорядочный рой ядовитых эмоций, которые появляются везде, где собирается много тэнкрисов. Хотя в некотором отдалении клубится что-то неприятное рядом с чем-то тревожным и очень знакомым. Оставив бокал, я быстро покинул кабинет и двинулся по широким коридорам в глубь особняка.

Выйдя в сад, я обнаружил тани Аноис и тана Микара л’Зорназа. Двоих, в одиночестве. Она, пытаясь отстраниться от него, почти вплотную прижимается спиной к высокой мраморной вазе, в которой летом росли розы. Он же стоит напротив, склонившись к ней слишком близко для того, чтобы это можно было счесть уместным общением. Л’Зорназа улыбается, щурясь, постоянно что-то говорит. Его разумом владеют душные, неприятные мне чувства. Она же, вежливо улыбаясь, постепенно прижимается к вазе все плотнее. Похоже, юный тан уверен в своей неотразимости и совершенно не замечает, что улыбка на чувственных губах тани все больше и больше «прокисает», да простит мне Луна такое высказывание об Аноис.

– Приятный вечер, не правда ли? Только холодно. Тани, не боитесь заболеть? Зима как-никак.

– Ой, и правда! – воскликнула она, выскальзывая из ослабевшей хватки.

– Пойдемте в тепло. И как вы дали уговорить себя выйти на такой мороз?

Мы вошли обратно в дом и даже успели сделать несколько шагов, когда меня догнала вспышка ярости, выплеснувшаяся из кипящего гнева, а следом раздался окрик:

– Стойте, л’Мориа!

– Тан л’Мориа, с вашего позволения, – обронил я, все же останавливаясь. – Тани, пожалуйста, идите дальше, я вас догоню. Себастина, проводи тани.

Она посмотрела на меня с тревогой, сделала несколько шагов, обернулась, еще один встревоженный взгляд. Я кивнул, и она пошла дальше, оставляя ментальный след тревоги.

– Итак, тан л’Зорназа, чем еще вы желаете обременить мое существование?

– Вы забылись, л’Мориа! Вы слишком много себе позволили!

– Правда? Что же я себе позволил?

– Вы прервали меня посреди очень важной беседы, вы посмели…

– Очень важной для вас и весьма отяготительной для тани Аноис.

– Да как вы смеете?!

Я коснулся указательным пальцем своего виска:

– Вы позволяете себе забывать то, что никогда не смеет забывать ваш почтенный отец, юноша. Я знаю, что у вас в голове. Я знаю, что у нее в голове, для меня умы всей вашей партии как одна открытая книга, заполненная кровожадными и пафосными изречениями. Я видел, что испытывала ваша почтенная матушка, и я предрек для себя ее скорую смерть, и я спас ее! Извините, что это вас так оскорби…

Взрыв ярости и натренированная реакция помогла моему лицу не встретиться с кулаком юного тана. Сделав крошечный шажок вправо, пропустив его удар мимо, я врезал ему чуть правее середины груди, в область сердца. Он согнулся, глотая воздух и, если бы это был кто-то другой, я бы завершил короткую комбинацию ударом колена в лицо, разбил бы ему челюсть, нос, выбил бы несколько зубов. Но он аристократ Мескии, нельзя подпортить его породистое личико и уйти безнаказанным. Даже мне нельзя.

– Благодарю за приятную беседу, тан л’Зорназа, я многое из нее вынес. Если у вас еще раз возникнет желание поговорить со мной, можете подходить либо с секундантами, либо с извинениями. Всего доброго.

Тяжело дыша и нервно постукивая тростью по пышной ковровой дорожке, я пошел прочь. Интуиция подсказала мне заглянуть в кабинет покойного л’Дровина, и я был вознагражден.

– Хозяин, все в порядке? – поспешно спросила Себастина. Она всегда нервничала, если не могла быть при мне круглосуточно и неотступно.

– Тан л’Мориа! – Аноис поднялась с резного стула. Волнение и облегчение в одном порыве приятных чувств юной тани окутали меня. – Простите меня, я не хотела так обременять вас!

– Что вы, моя тани! Вы тут совершенно ни при чем… Что, надеюсь, вас не оскорбит. История моих проблем с домом л’Зорназа гораздо старше, чем события этого вечера.