Читать книгу - "Темная жена для огненного - Тереза Тур"

Король кивнул.

* * *

Утром я чувствовала себя совершенно разбитой. Невыносимо саднило горло, и столько мыслей в голове.

Этой ночью мне снилась… Странная такая штука, закрывающая горло. Сначала я увидела залитый солнцем двор — девочки лет тринадцати в чёрных одинаковых платьях с белыми воротничками торжественно выстроились полукругом. Каждую называли по имени, она выходила вперёд и ей вручали… Как же это называется? Там, во сне, одна строгая дама произносила это слово… «Тагес». Точно, тагес! И меня вызвали. И мне вручили. Но как всегда, я не услышала своего имени…

Сколько раз события во сне подводили к тому, что кто-то произносил моё имя, и каждый раз я не могла его услышать!

«Анис? Любимая трава тёмных? Оригинально… и с именем созвучно…»

Слова этого чудовища в капюшоне никак не шли из головы. Созвучно слову Анис… Что же это может быть за имя? Беатрис? Дерис? Гледис? Нет. Всё не то. Ничего не чувствую. Ничего не помню…

Я даже не помнила, как оказалась в спальне. За окном — день. Столько всего надо сделать — а сил шевелиться — нет. От злости на свою слабость даже слёзы навернулись на глаза. Чара фыркнула, покачала лохматой головой и вышла.

Не успела я подумать о том, что все меня бросили, как в коридоре послышались голоса, а через минуту ко мне ворвались Мири, Гиззи (девчонки держались за руки), Лия и Кара!

— Анис, — покачала головой травница. — Ну, разве так можно? Посмотри, до чего ты себя довела, девочка!

— Так получилось, — я заставила себя улыбнуться.

Меня стряхнули с кровати и Лия бросилась её перестилать. Швея ворчала, что бельё, каким бы роскошным оно ни было, надо сжечь, да не просто, а с наговором, подбросив в костёр серебристой полыни! Отчаяние и горечь, которыми пропиталась ткань, без магии не уйдут…

— И подушка, — ворчала бытовой маг, — и ночная рубашка… Снимай, живо!

Мне в руки, словно птица, полетело расшитое весенними цветами белое облачко. Я прижала рубашку к лицу — чудо! Пахнет мечтой, дарит надежду — в такой уснёшь — проснёшься самой счастливой среди миров!

— Спасибо, — выдохнула я, радуясь, что снова вижу друзей, — но мне на службу надо, — я попробовала поискать глазами платье.

Чара и Кара зарычали одновременно:

— Куда это ты собралась?

— Ррр…

— Поправляться тебе надо, глупая!

— Ррр!

— Пока не разрешу — нос из-под одеяла не высунешь!

— Не волнуйся. С детьми приюта всё хорошо, там Арм распоряжается, — шепнула мне Лия. — Оборотни с мальчишками строят полосу препятствий — будут заниматься подготовкой. Её брат — швея кивнула на Гиззи, — привёл своего учителя по контролю над магией.

— А мы клятву приносили! — просияла Гиззи, услышав, что говорят про Рика.

— Умница, — обняла я обеих девчонок.

Мири выглядела просто замечательно — глаза горят, румянец на щёчках. Я вспомнила утопающую в подушках белую безжизненную маску. Содрогнулась, и попросила судьбу хранить обеих от бед и несчастий

— И я к вам буду ходить учиться, — улыбнулась Мири.

Я кивнула.

Гиззи — непосредственный ребёнок, любящий этот мир несмотря ни на что. Удивительная способность. Мири — совсем другая. В огромных глазах какая-то светлая грусть. Так бывает, конечно, но… не в таком возрасте.

Одна — взрослая не по годам. Другая же столкнулась со злом так рано, что… Воспринимает настоящие ужасы как весёлую игру. И непонятно, что хуже. Выход один — глаз с обеих не спускать и постараться сделать для них всё, что в моих силах.

* * *

— Иди. Смой все тревоги, — бормотала Кара, отправляя меня приводить себя в порядок, — потом переодевайся, и в постель! Буду тебя лечить…

Вода. Смой все тревоги. Дай мне сил. Дай сил тем, кого люблю. А я в лес пойду. Отыщу ручеёк. Брошу в воду самый красивый цветок. Скажу тебе спасибо…

Это был чудесный завтрак! Эдгард, видимо, решил, что его невесту спасёт еда… Столько всего! Аппетит у девчонок — любо-дорого посмотреть, да и мы втроём не отставали. Потом Лия, попрощавшись, увела девочек на занятия, а я поступила в полное распоряжение Кары.

— На вот, — убедившись, что я выпила все принесённые зелья, травница достала скрученные листья Аниса, — кури. Восстановиться тебе надо.

Дым вьётся, пляшет колечками, наполняя спальню ароматом, от которого так хорошо, что петь хочется! Горло саднить перестало.

— Мне снился странный сон, — поделилась я, откинувшись на подушки. — Будто мне дают такое, — я провела ладонью по шее, — такой… артефакт. Ведьмы в моём мире его носят. Думаю, это как-то связано с голосом.

— Голос для тёмной — магия. От него зависит, какие заклинания получаются лучше. У тебя красивый голос, Анис. Редкий. Я знаю немного ведьм, что так мастерски справлялись бы с личинами. Эти, — Кара кивнула на сигарету, — тебе надо делать самой.

— Почему?

— Потому что ведьмы делают их сами. Сушат травы. Скручивают. И поют. Вот только у каждого рода песня своя. Рецепт свой. Вспомнишь песню — вспомнишь всё. Всё вспомнишь, когда сделаешь ту самую. Дым тебе всё и расскажет.

— Откуда ты это знаешь, Кара?

— Ха-ха-ха… Откуда? — травница улыбнулась.

Скрипнула дверь. Чара вернулась. Легла возле ног Кары, дала себя погладить. Лизнула морщинистую руку.

— Хороший зверь, — похвалила старушка Чару. — Волшебный…

— Так откуда ты знаешь? Про тёмных ведьм?

— А я не знаю, девочка. Я так думаю. Вот только мысли у меня не бестолковые — слишком давно живу на этом свете. И рада бы развлечь тебя да и себя тоже глупостями, но… Нет. Старая Кара говорит, как в воду смотрит. Ты воду попросила смыть тревоги?

— Да. Попросила.

— Что пообещала?

— Бросить в ручей самый красивый цветок, какой только найду.

— Значит, как поправишься, пойдём с тобой, дочка, в лес.

— В Чёрный лес?

— Придумаешь, тоже! Нечего там делать. В другой лес пойдём. В нашем королевстве леса — всем на зависть. И цветы есть, и травы. Мои запасы с твоим появлением, девочка, изрядно поубавились. Так что…

— Кара?

— Утомила я тебя! Всё. Поспать тебе надо. Вон уже и глаза слипаются.

— А почему в королевстве так мало правильно собранных трав? На рынке…

— Ну, как почему? Кто умеет травы собирать?

— Ведьмы.

— Вот. Правильно. А они где? В чёрном лесу. Сидят себе там, не высовываются. Там травы и собирают. А не ведьма разве что-то в этом смыслит?

— А… ты? Ты откуда всё это знаешь? Ты же…