Читать книгу - "Вавилонские книги. Книга 1. Восхождение Сенлина - Джосайя Бэнкрофт"

Сенлин сидел на плите из песчаника у подножия башни и ел фисташки, которые купил на завтрак. Потрескавшиеся губы саднили. Коричневые птички рылись в выброшенных скорлупках, выклевывая остатки ядрышек. Он не знал, что это за пичуги. Несколько часов назад он купил воды – один несчастный ковшик стоил столько же, сколько глоточек хорошего бренди дома, в Исо. Ему уже снова хотелось пить.

Как любой антрополог-любитель на его месте, Сенлин привез с собой блокнотик, чтобы записывать впечатления, но не раскрыл его ни разу после того, как сошел с поезда. Он не хотел записывать ничего из случившегося. В безвольно опущенной руке он держал «Популярный путеводитель». Рядом лежал неряшливый узел женского белья. От изнеможения у Сенлина кружилась голова и тряслись пальцы. Если бы он лег на спину на нагретый солнцем камень и закрыл глаза, то уснул бы мгновенно. Он опасался, что именно это и сделает.

Миновало уже два дня после того, как они сошли с поезда, два дня после того, как он впервые увидел башню через дырявый навес, два дня после того, как его жена отвернулась и, смеясь, ушла искать платьице. Скандальное.

Вавилонская башня вздымалась перед ним, словно ступень огромного плато, словно скала, которая тянется вверх, теряясь в облаках. Если не считать арочного входа, который зиял в конце утопающего в густых тенях туннеля в сотне футов от Сенлина, стены башни в нижней части не нарушали ни окна, ни карнизы. В вышине он различил торчащие из нее структуры, точно шипы на стволе старого розового куста. Воздушные корабли льнули к этим шипам, и с такого расстояния их гондолы казались размером с тлю. Небесные порты, предположил Сенлин. Он читал, что у большинства уровней башни – или «кольцевых уделов» – есть по нескольку таких портов. Ах, если бы они с Марией прибыли на корабле! Но путешествия по воздуху были слишком дороги; два билета съели бы его заработок за год. Что еще хуже, его укачивало. Жители Исо часто его из-за этого поддразнивали: «Рыбий учитель живет и не тужит, только волна ему голову кружит». Он не хотел начинать медовый месяц, свесившись через перила воздушного корабля и усеивая пейзаж содержимым желудка. Кроме того, путь к их пункту назначения, Купальням, был частью приключения, и Мария с нетерпением этого ждала.

Огорошенный внезапной мыслью, Сенлин вздрогнул и едва не свалился с камня. Бумажный пакетик с фисташками выскользнул из руки и упал к подножию плиты, бледные скорлупки раскатились во все стороны по красной земле, твердой как камень.

Он заранее знал, что найдет искомое в портфеле, и все равно принялся неистово рыться, проверил боковой карман, запасные ручки, щетку для пальто и чистые открытки, пока наконец рука не нащупала причину тревоги. Он вытащил два билета на поезд.

Ее обратный билет остался у него.

Сенлин только на мгновение отвлекся из-за потери ее багажа и ринулся сквозь плотную толпу торговцев и туристов, совершенно не понимая, в каком направлении скрылись воры. Вскоре он сдался и признал, что чемодан утрачен. Он вернулся к ларьку, почти уверенный в том, что именно возле этого прилавка с носками они стояли всего-то несколько минут назад, и провел там первый день, а потом и первую ночь их с Марией медового месяца в Вавилонской башне, переминаясь с ноги на ногу, совершенно один. Он не сомневался, что она найдет дорогу назад. Он сосредоточился на том, чтобы сохранять спокойствие, здравый ум и даже время от времени верить в лучшее. Это не такая уж большая неприятность. Возможно, это приключение – одно из тех, которые делают рассказы об отпуске столь увлекательными. Она вернется.

Но всю ночь он наблюдал, как свернули сначала один ларек, а затем другой, их товары утащили верблюд и мул, запряженные в сани и в фургон. Появились новые торговцы. Воздвигли новые навесы и столы, изменив рельеф проулков между лавками, изменив даже контуры неба над ним. Теперь стало понятно, почему «Популярный путеводитель» не включал карт Рынка. С тем же успехом можно было попытаться нарисовать схему завтрашнего заката. Эволюция Рынка не прекращалась. Когда киоск с носками, где Сенлин пообещал ждать Марию, превратился в лавку масляных ламп, он понял, что она никогда не найдет дорогу к нему. Он больше не мог стоять без дела.

На следующий день он взялся за систематические поиски, начиная с того, что осталось от шелкового района Рынка, где она исчезла. Он как мог двигался по расширяющейся спирали, время от времени покупая у торговцев то шелковую комбинацию, то пару чулок – мелочь, достаточную, чтобы ненадолго привлечь внимание и спросить, не видели ли они вчера женщину в красном пробковом шлеме. Он радовался по крайней мере тому, что мог с легкостью ее описать: женщина в красном шлеме. Она оказалась умнее и благоразумнее, чем он считал. Проведя таким образом день, он собрал неудобный узел женской одежды. Новостей о Марии не было. Одежные лавки превратились в гончарные, а столы с шелками уступили место галереям фаянсовой посуды и прочей керамики.

Там, где навесы и палатки стояли не очень густо, он взбирался на бочонки с ящиками и окидывал взглядом толпу, уверенный, что она должна выделяться среди людей, как птица-кардинал на дереве. Но в толчее невозможно было отчетливо разглядеть кого-либо. Почти неосознанно поиски уводили его все ближе к башне, которая оказалась дальше, чем он считал поначалу. Или, возможно, он всего лишь забрел далеко от нее. Сенлин ни в чем не был уверен.

Пока текли часы второй ночи, он растерял организованность и сдержанность. Он бессмысленно бродил туда-сюда, звал ее по имени. Увидев хоть проблеск красного, ломился через палатки и продавцов, отталкивал суетящихся покупателей, кричал, задыхаясь: «Мария, Мария!» – но обнаруживал всего лишь мужчину в красной феске, мальчика с красным бумажным фонарем на шесте или красную попону, выглядывающую из-под седла лошади…

Он не привык впадать в панику и не знал, как себя утешить под натиском отчаяния. Их медовый месяц испорчен, это уж точно. Придется сочинить роскошную байку и рассказывать друзьям, и он, конечно, Марии все возместит тихими выходными в сельском коттедже, но до конца их брака она будет помнить, каким ужасным испытанием оказался их медовый месяц. Зловещее начало.

Куда бы Сенлин ни взглянул, он повсюду видел группы людей, связанных веревками. Любое продвижение через толпу затрудняла паутина поводков. Почему «Путеводитель» упустил это зернышко мудрости? «Прихватите с собой хорошую веревку».