Читать книгу - "Драконий отбор, или Пари на снежного - Ная Геярова"

Хотя… Сегодня был трудный день, тяжелые переговоры. А девчонка практически готова.

Я жестом указал ей на кресло. Она прошла, слишком напряженная, не спуская с меня глаз, огромных от собственной смелости. Голова, словно прилепленная, едва поворачивается. Это хорошо. Прямой взгляд — всегда хорошо. Особенно для нарршари. Очень многое можно сотворить, глядя прямо в глаза. Слизывая подсознанием человеческую психику и проникая в самые ее глубины. В саму душу.

Люди! Они забавные. Считают, что изучили нас. Печатают статейки, закрепленные подписями неких ученых далеких островов: «Как заполучить нарршари», «Десять женских хитростей, которые безотказно действуют на нарршари», «Семь правил, с помощью которых можно женить на себе нарршари», «Главное, что нужно знать женщинам о нарршари», «Сто одна поза, после которых нарршари будет ваш».

Девочка, что сейчас села в кресло напротив, перечитала массу таких статей и была уверена, что заполучит меня в два счета. Я смотрел на нее с холодом и равнодушием. Жаль, ей некому было сказать, что я читаю ее как раскрытую книгу. И уже начал свою, не слишком чистую игру. К сожалению, таких девчонок, как она, было много. Слишком много. И слишком часто их ловили рядом со мной пристальные объективы папарацци. Как одно из последних журналисты приписали мне почти официальное сватовство к дочери кристального магната Северного континента. Приятная девочка, утонченная и вызывающе красивая, но не идеальная. Однако газетчики успели поймать нас в кадр, когда мы входили с ней в театр. Разве это преступление — пригласить красивую женщину в театр? Ресторан? Господа, я же идеальный мужчина. А идеальный мужчина водит своих женщин по ресторанам. Вот только это совсем не значит, что он собирается на них жениться.

Та же, что сидела сейчас напротив меня, годилась только для игр. Недолгих сексуальных игр. Такие, как она, подойдут на ночь, скорее всего, даже не на всю… И даже не для меня. Но я не мог отказаться от удовольствия видеть ее вытянутую физиономию, после того как, проведя вечер в одном из шикарных мест, отправлю девочку домой. Интересно, чья она дочь? Так и представил очередного папочку с оскалом гиены на потном лице.

Поигрался и бросил? Она училась в трех институтах! Знает идеально пять языков и… И еще многое, отчего я должен сразу и безоговорочно отдаться в руки новоиспеченной невесты. Только все эти благосостоятельные родители на секунду забывали, кто они и кто я. Приходилось напоминать. Резко, жестко и не всегда без травм для нежной человеческой психики.

Уверенно встал из-за стола и протянул девчонке руку.

Ее пальцы заметно дрожали, ложась в мою ладонь.

Мы расстались быстро. Быстрее, чем я рассчитывал. Уже в ресторане девочка едва не выпрыгивала из узкого платья. Действие экстази закончилось еще на выходе из холдинга. Теперь она большими глотками пила гранатовое вино, пытаясь успокоиться, и от этого становилась развязно раздражающей.

Болтала без умолку.

Конец вечера оказался испорчен из-за ее слишком громкого смеха и неуместных шуток. Она надоела, просто отчаянно достала. Всего одного касания к ее сознанию хватило, чтобы девушка отключилась.

Я встал, жестом приказал официантам с непроницаемыми лицами донести ее до моего эйра.

— Дайри, — обратился к водителю, когда непослушное тело очередной неудавшейся невесты бросили на заднее сиденье. — Отвези девушку домой. Адрес… адрес… — Тормошить, да и вообще прикасаться к порочному созданию не хотелось. — В ближайшую гостиницу, номер не слишком дорогой, — бросил свою кредитку на переднее сиденье.

— А вы, сьер?

— Хороший вечер, — поправил идеальное пальто. — Я прогуляюсь.

— Не стоило бы… — начал Дайри и смолк, понимая, что посмел противоречить мне. — Как изволите, сьер Наарах.

Я махнул рукой, отпуская эйр. Поднял воротник пальто и направился вдоль тротуара.

Снег шел хлопьями, растаскивался порывами ветра, кружил, заметая улицу. Маленькие дроны, смешные, с огромными круглыми голубыми глазами, в половину механической мордашки, поспешно убирали заснеженные дорожки.

Свет фонарей размывался густым снегопадом.

Я принюхался.

Холод.

Леденящий.

Кусающий за ноздри.

Кто сказал, что у холода нет запаха?

Он есть. Он ярче самого изысканного парфюма. Он опьяняет и завораживает смесью льда и вечной мерзлоты. Мы, нарршари, умеем его чувствовать и понимать. Тонкая грань между обонянием и слухом.

Вот-вот сорвется пурга.

Это было в воздухе, в его запахе, это витало в тонких, еще не яростных порывах искристых снежинок. Луны были высоко, вокруг них образовались радужные гало. Предвестие очередной затяжной ночи. Потом выйдет солнце. На восемьдесят два часа, чтобы после снова погрузить мир Лармора в длинную северную ночь. Долгую и холодную. Хотя нынешняя весна выдалась на удивление теплой. Ниже тридцати мороза не опускалось. Да и бури в этом месяце были редкими. А как хотелось сбросить с себя все, распахнуть крылья, отдаться воле буйного, необузданного ветра, слиться с дикой северной природой — ледяной и беспощадной, как и сами нарршари.

Нельзя.

Поймал рукой снежинку и, совсем как в детстве, сунул ее в рот. Холодно. Хорошо. Ощутить бешеную скорость, чувство полета и бьющий в лицо порыв ветра захотелось еще сильнее.

Что же, у меня есть другие крылья. И другая скорость. Пусть она им не замена, но вполне способна успокоить рвущийся из тела адреналин.

Не размышляя, свернул к холдингу. Ворота подвального этажа, где был расположен гараж, отозвались тонким писком на мое прикосновение.

Вошел уже в предвкушении. Скинул пальто на вешалку, с нее снял подбитую мехом кожаную куртку, шлем отбросил в сторону, натянул по самый нос черный платок с рисунком парящего снежного. Надел очки. Любовно провел по рулю.

Давно ты не седлал меня, мой нарршари! — рыкнул мотор, радуясь встрече. Ворота поднялись вверх, выпуская стремительного гонщика. Взметнулись в разные стороны испуганные снежинки.

Улицы, высотки небоскребов, бешеный вихрь, окутывающий тело.

Я несся по самому низу, поднимая фонтаны снега, тротуар визжал под стремительными струями воздуха, испускаемого мотоэйром.

Пурга все-таки началась. Ледяная, стремительная, пытающаяся обогнать меня.

Эгей! Попробуй, родная!

Хорошо!

Влетел в клубный квартал. Фонари вдоль магистрали горели через один, плохая освещенность — вечная беда здешних мест. Противовьюжные огни скользили, пробивая стену пурги, но липкий снег забивал линзы очков. Щелчок, автоматически сработало очищение. Секунда, пока перед глазами мелькнула тонкая полоса, и снова стало хорошо видно.

Хрустнул попавшийся на пути сугроб. Разлетелся в разные стороны.

Вскрик был резкий, не сразу дошедший, приглушенный воем пурги.