Читать книгу - "История дождя - Нейл Уильямс"

На помощь в поисках Иисуса были мобилизованы первокурсники. Каждый стол, чулан, шкафчик были проверены. Но никто не смог найти Его.

В сене появилась еще одна записка. В ней говорилось: «Прекратите поиски».

На этом этапе все студенты были на стороне похитителей и о ложных находках объявляли ежечасно. То Иисус был в химической лаборатории. То перед Игрой в Раздевалке для Девочек. То на уроке Французского Устного — этот урок вела преподавательница, временно заменяющая постоянную преподавательницу мисс Триго.

Тот парень вездесущ, как сказал Томас Халви.

Мистер Кадди решил вывести похитителей на чистую воду; он дал задний ход и сказал, что Рождественская Месса все равно состоится. Он посчитал, что когда соберутся родители, то Младенец Иисус вернется в ясли. Месса устыдит похитителей, они сдадутся и вернут заложника.

Но вышло не так.

Все мы пришли на ту Мессу с яслями на алтаре, но вместо Младенца был ягненок, ко лбу которого кто-то приклеил скотчем надпись «Иисус».

Нет, Тех — последнее место, где вы ожидали бы найти миссис Куинти. Но каким-то образом преподавание спасает ее от себя самой. В классе она неукротима. А вот обычную жизнь миссис Куинти находит тяжелой.

Когда Доктор Мэхон спрашивает ее, почему она не прекратит преподавать по Состоянию Здоровья, она отвечает: «Я несу свой крест».

Входя в наш дом, миссис Куинти прислоняет свой крест к стене и спрашивает мою мать, как у меня дела. Как Синг^[29] на островах Аран^[30], я слышу мир через аккуратную дырку от выпавшего сучка в полу моей комнаты.

— Ее рот очень сухой? Мой был ужасно сухим.

— Вы принесли пирог? — кричит Бабушка со своего места у огня.

Бабушка — мамина мама — из клана Талти^[31], ей девяносто семь или девяносто девять. Она усохла до размера куклы с большими руками и ногами. У нее есть то, что Маргарет Кроу называет Совершенно Симоновским^[32] и что можно назвать опровержением времени — для Бабушки время как бы не существует, все времена одинаковы. У нее есть самый замечательный в мире талант — привычка жить. И ее Бабушка так усовершенствовала, что смерть сдалась и убралась восвояси. Закутанная в свое фоксфордское одеяло^[33], обутая в древние ирландские сандалии из сыромятной кожи, Бабушка — частично чероки^[34] и частично миссис Марклхем из книги «Дэвид Копперфилд». Миссис Марклхем по прозвищу Старый Вояка, махонькая женщина с бойкими глазами, всегда носившая одну и ту же шляпку. Шляпка миссис Марклхем была украшена искусственными цветами и двумя бабочками, будто парящими в воздухе. У Бабушки взгляд такой же острый, но нет разукрашенной шляпки — вместо нее мужская кепка из твида, плоская, старая и поблеклая. К этой кепке мы еще вернемся.

— Как она сегодня? — спрашивает миссис Куинти.

— По правде говоря, никаких изменений, — отвечает Мама.

Как того требует вежливость, разговор продолжается, но на него у нас нет времени. Миссис Куинти становится собранной и взбирается по лестнице. Тринадцать крутых ступеней — скорее корабельный трап, опирающийся на каменные плиты пола напротив кухонной плиты и кухонного стола для посуды. Хоть у миссис Куинти такое количество болезней, у нее твердый шаг — даже когда она несет свой крест.

И вот она появляется в двери.

— Ну-ка! — восклицает она, входя в комнату.

Она говорит это так, будто хочет привлечь внимание к себе или объявляет о своем прибытии в мою спальню, где стоит большая простая кровать ручной работы, есть окно в крыше и книги в количестве три тысячи девятьсот пятьдесят восемь штук.

Миссис Куинти может теперь отдышаться, оценить частоту своего сердцебиения и внутреннее сотрясение, какое-то приглушенное, — желчный пузырь? — а ее глаза привыкают к тому, что она вошла в небо.

— Ну-ка!

В спальне тусклый свет, — к нему вы должны привыкнуть, — особенно тусклый, когда идет дождь. Он так струится по мансардному окну, что кажется, будто мы находимся под рекой. В небе.

— Ну-ка!

— Привет, миссис Куинти.

Дорогой Читатель, познакомься с миссис Куинти, пока она переводит дыхание. Посмотри, как мало места она занимает. Обрати внимание на ее худое лицо, сужающееся к подбородку, как будто ее Жизнь была очень узким путем, по которому ей надо было пройти^[35].

Острые, резко очерченные колени закрыты юбкой цвета древесного угля, доходящей до середины голени; серые колготки; туфли шестого размера на шнуровке, начищенные, но заляпанные грязью из-за погоды западной части графства Клэр и из-за того, что пришлось пересечь наш двор. Мышиного цвета блузка с пуговицей наверху, собирающей в гармошку дряблые складки кожи на ее горле и придающей ее голосу тенденцию — Простите, миссис Куинти, но это так — к писклявости. Черный кардиган, весь покрытый белой меловой пылью. Из рукава выглядывает крошечный льняной носовой платок. Он всегда наготове. Волосы собраны в пучок, похожий на круглый тортик — печальное напоминание о Томми, любителе Пирогов, который отнял у миссис Куинти всю ее Свежесть. Ее губы… Где ее губы? От них остался лишь слабый рудимент, линия не вполне розового цвета. Щеки миссис Куинти напудрены, совсем как у тех постаревших пригожих девиц — о них говорил Де Валера^[36] — которые стали очень популярными после того, как их изображение впервые появилось за желтым целлофаном в окне магазина МакМагона^[37] в Фахе. Очки в круглой оправе делают огромными глаза миссис Куинти, и в них вы увидите страх и доброту. Люди здесь добрые, причем настолько, что дыхание перехватывает. Это своего рода совершенство, которое проявляется лучше всего, когда что-то идет не так, как надо. Именно в такие моменты люди сияют, светятся. Они странные и диковинные, как коты на велосипедах, но теперь всегда сияют вокруг нашей семьи из-за Энея^[38]. И больше всех светится миссис Куинти.