Читать книгу - "Лунная школа - Катерина Полянская"

Джарс хмыкнул, но от едкой реплики сдержался.

— А вечером?

— Я страшно занята.

И не дожидаясь, что он там еще скажет, стремительно зашагала по подсвеченной фонарями дороге.

Кто бы мог подумать, что свою первую брачную ночь Крейстон решит провести в моей комнате. Крадусь на цыпочках, открываю дверь, включаю свет — а там он! Стоит у полки с плюшевыми игрушками и внимательно смотрит в глаза желтому зайцу.

— Не помешала? — На самом деле я — сама скромность, но когда вторгаются в личное пространство, зверею.

Сейчас был как раз тот случай.

Рука мужчины дрогнула, плюшевый друг упал на пол.

— Кхм. Я тут бумагу искал, у меня закончилась.

— Правда? — получилось недоверчиво.

Меня буквально прошил нехороший взгляд.

— В смысле, в столе надо было посмотреть, — как-то мне стало неуютно, захотелось, чтобы он поскорее ушел.

Заяц был поднят и возвращен на место, Крейстон прошел к столу и взял несколько листов.

Его взгляд до сих пор неприятно жег кожу.

— Спасибо. И… прошу извинить за вторжение. — Он направился к выходу.

— Ничего, — пробормотала я.

Уходи, уходи, уходи…

Возле самой двери ректор «Скарабея» остановился, чтобы сказать еще кое-что.

— Завтра же жду от тебя документы на поступление.

— Утром занесу.

Все равно собиралась.

— И готовься к переезду в школу, ты точно поступишь, — продолжил давать указания он.

— Родственники руководства идут вне конкурса? — сама не знаю, откуда во мне взялась эта резкость.

— Не мели чушь. — Голос мужчины вдруг стал очень мягким. — Просто я вижу твой потенциал.

С сердца целая каменная плита рухнула. Правда? Я не безнадежна? И буду учиться? И может быть, даже получу возможность применить свои знания на практике? От восторга голова шла кругом, губы улыбались.

Крейстон перешагнул порог, но напоследок решил подпортить мне настроение:

— Эта твоя подружка, Бэтси…

— Что с Бэт?

— Не общайся с ней больше.

Распорядился и ушел. А я так и осталась стоять с широко распахнутыми глазами и приоткрытым от возмущения ртом.

Утро принесло с собой понимание одной простой истины: как прежде ничего уже не будет. Никогда.

Мама и Крейстон в гостиной разбирали подарки. Я находилась там же, забралась на диван с ногами и не спеша завтракала соком и булочкой. Напряжение исчезло, они оба лучились счастьем, часто смеялись, из окон лился яркий солнечный свет и слышались птичьи трели. Но я все никак не могла перестать думать о том, что прошлой ночью впервые за все время воспользовалась замком на своей двери.

В этом доме больше не получалось чувствовать себя в безопасности.

Может, и хорошо, что я скоро переберусь в школу. Вот только… будет ли безопасно там?

— Как тебе Джарс? — вдруг вспомнила о моем существовании родительница. — Вы подружились?

— Высокомерный зануда, — скрывать свои чувства я не привыкла. — Не имею никакого желания с ним общаться. И надеюсь, что это взаимно.

— Он — Вольстенгард, — как бы невзначай напомнил отчим.

Взгляд, которым он смерил меня, был таким же жестким и подавляющим, как у предмета обсуждений.

— Я и говорю: скучный, самовлюбленный, напыщенный! — кивнула, дожевывая остатки булочки.

— Шалисса, ты совершенно не разбираешься в людях. — Крейстон старался говорить мягко, но старания эти были слишком заметны.

— И тебе пора уже начинать думать о мальчиках, — гнула свое мама. — Тебе восемнадцать! А я до сих пор не видела ни одного хотя бы друга…

Что правда, то правда. Но я не слишком общительна, у меня и подруга-то всего одна. И то только потому, что Бэт сама всегда рядом. Иногда вокруг нее появляются еще какие-то девчонки, соответственно, и вокруг меня тоже. Но это просто знакомые, не больше. С парнями вообще пусто у нас обеих. Правда, меня в отличие от Бэт это не напрягает.

— Я думаю! — предприняла слабую попытку отбиться.

— И кто же он? — тут же вцепились в меня.

По комнате пронесся полный муки стон. Иногда она просто невыносима!

— Никто конкретный, — сказала чистую правду. — Я в общем думаю.

— Элли, оставь девочку в покое, — на выручку неожиданно пришел Крейстон. — У нее сегодня поступление.

Мама сдалась и переключилась на следующую коробку. А я быстро допила свой сок и убежала в комнату. Бэт должна зайти через полчаса, пора уже собираться.

Нервозности не было, не из-за поступления во всяком случае. Все, что могла, я уже сделала, когда сдавала выпускные экзамены в средней школе. Могло быть и лучше, конечно, но во всех моих сертификатах по общеобразовательным предметам стоял средний балл. Не хорошо и не плохо. Бабушка, когда звонила в последний раз, была разочарована, но Крейстон сказал не думать о плохом и смело идти на экзамен. Я и шла. А там будь что будет.

Тесты в средней школе всегда показывали средненькие способности. Сама не знаю, с чего я взяла, что могу стать хорошим проявителем… Но внутри сидела такая уверенность, что я даже не задумывалась о том, что стану делать, если не поступлю.

Просто точно знала, что мое место — в «Скарабее». Все, точка.

Гадая, как будет проходить экзамен — не метаморфа же к нам приведут?! — я быстро влезала в приготовленную еще вчера одежду. Узкие брючки песочного цвета, белая удлиненная кофточка без рукавов, белые же туфли с милыми цветочками на задниках и тонкая куртка того же цвета, что и брюки. Свои неестественно светлые волосы я собрала в хвост, потом немного тронула ресницы тушью и мазнула губы прозрачным блеском.

В итоге зеркало отразило бледное существо с огромными серо-голубыми глазами. Испуганными почему-то.

Ненавижу свою внешность! Блеклая, невыразительная, беззащитная какая-то. И почти никакая косметика не в силах это исправить. Мало того что яркие краски мне совершенно не идут, так от пудры, румян и прочих девчоночьих радостей появляется жуткое раздражение. Вот и приходится порхать по городу бледной молью.

Как метаморф какой-нибудь, честное слово!

Я как раз раздумывала об украшениях, когда раздался звонок в дверь.

Бэт пришла. Помня, что сказал вчера отчим, я схватила сумку с документами и рванула вниз. Не хватало еще, чтобы он ей гадостей наговорил! Когда спустилась, Виверд как раз открыл перед Бэтси дверь.

— Доброе утро, господин Крейстон! — пропела моя единственная подруга, просияла и едва ли не исполнила перед ним реверанс.