Читать книгу - "Семейство Тенявцевых - Юлия Шолох"

– Яу, детка, тебе завтра особое задание – придётся встретить нашего нового поставщика. Показать ему ферму. Создать хорошее впечатление о нашей семье. Мы надеемся, заказы увеличатся, закупочные цены возрастут, тогда в следующем году мы сможет полететь в отпуск на Цирцею!

– Я? – Глаза у Яу стремительно расширились. – Но почему я?

– Боюсь, мы с отцом будем вынуждены уехать по делам. У Марии в это время запланирован урок живописи, у Нинель депрессия, так что остаёшься только ты. Не волнуйся и не бледней так! Я уверена, ты сделаешь всё, как нужно.

Нинель собралась было возразить, что никакой депрессии у неё нет, но осеклась, сообразив, что тогда, вполне вероятно, встречать закупщика отправят её. А это ведь выходить из дому, утруждаться…

– Его зовут Эрим. Эрим Бослонцев. Вы должно быть, слышали?

Младшие тут же оживились, позабыв, о чём болтали секунду назад. Глаза разгорелись, щёки заалели.

– Это не тот ли Бослонцев, который владеет кондитерскими по всему округу? – слишком покладистым тоном спросила Мария.

– Он самый! Очень, очень приятный молодой человек. Серьёзный, воспитанный, обеспеченный. Симпатичный, – подумав, добавила мама. – Я бы гордилась таким сыном.

Мария скорчила мину, а Яу так и сидела, широко открыв испуганные глаза и практически не дыша.

– Но мама… – прошептала она из последних сил.

– Так, значит, решено. Заканчиваем завтрак и за работу!

Виола не собиралась никого слушать, сказано делать – делай. Да и как иначе, если у тебя семеро дочерей, каждая из которых так и норовит раскапризничаться?

Нинель ещё немного посмотрела на овсянку. Хотя там плавали ягоды черники и малины, но хотелось не овсянку, а пирожное, к примеру. Это упоминание о кондитерских… Разве бывают на свете места, более привлекательные, чем кондитерская? Чтобы пахло кофе и ванилью, глаза радовали цветы из радужного масляного крема, и ты стояла среди подносов, полных разнообразных вкусностей и выбирала. Жалела, что можешь съесть всего одно-два, а не сразу всё.

Перед глазами так и замелькали бисквиты, корзиночки, безе и птифуры.

Нинель даже вздохнула, когда поняла, что замечталась и на самом деле всей этой прелести вовсе не существует. А потом увидела Яу. Сестра сидела, понурившись, и её губы дрожали. Нинель быстро-быстро отвела глаза, сделала вид, будто ничего не замечает.

День пошёл своим чередом: учёба, работа, совместный обед и ужин.

К вечеру Яу совсем раскуксилась. Старшие сёстры часто собирались перед сном у Марии, обсуждали, как провели время, чем занимались, сколько работы переделали, ну и без сплетен не обходилось, конечно, хотя они старались держать себя в руках. Собрались и сегодня.

Яу была квёлая, несчастная, даже её каштановые крутые кудряшки, аккуратно собранные на макушке и украшенные ниткой жемчуга, вяло поникли. Нинель отошла от обычного своего поведения – скучающего всезнания и показного равнодушия, веселила сестру как могла, но результата достичь не сумела.

– Да что с тобой такое? – рассердилась, в конце концов, Нинель. – Зачем устраивать такую трагедию? Тебя же не в рабство продали! Ну встретишься ты с этим великолепным, прости господи, молодым человеком, ну поболтаешь немного о том о сём – что тут такого смертельного?

– Разве ты не понимаешь? – еле слышно ответила Яу. – Мама не просто так его пригласила. И меня отправила его встречать не просто так. Она хочет выдать меня за него замуж!

Нинель закатила глаза:

– Ну понятное дело, хочет. Но ты же не обязана ей подчиняться.

Голос Яу дрожал от волнения.

– Если мама что-то решила, я не смогу ей противиться. Я ей стольким обязана. Я не смогу, нет.

Яу сглотнула и зажмурилась.

– А ты что думаешь? – спросила Нинель Марию, которая сегодня была на редкость молчалива и только и делала, что стреляла своими голубыми глазами. – Ты бы смогла противиться маминому решению? Отказаться выйти замуж, если бы она прямо приказала?

Та с жалостью посмотрела на Яу и ответила:

– Наверное, нет.

– Ну вы даёте! – Нинель рассердилась ещё больше, прищурилась, почти чувствуя, как из глаз сыплются искры. – Я бы запросто смогла!

– Но ведь это не тебя посылают завтра встречать этого… этого… жениха! – в отчаянии крикнула Яу. Слово «жених» прозвучало в её устах жутким оскорблением, прямо словно монстра-людоеда какого-то помянули.

– Ну всё! – Нинель вскочила, расставила ноги и упёрлась руками в бока. Ей казалось, у неё даже щёки запылали, настолько она рассердилась. – Хватит плакать. Я пойду вместо тебя! Скажу, что я – это ты, наплету что-нибудь ерундовое и выставлю его прочь несолоно хлебавши.

– Правда?

Обе сестры уставились на Нинель, словно она пообещала убить и закопать этого гостя на газоне.

Даже Марии стало не по себе. Она, хоть и храбрилась, так же боялась врать матери. Так же боялась идти наперекор или не выполнять полученные от родителей задания. А тут – настоящая подмена!

– Но нам нужен этот закупщик!

Нинель хмыкнула, снисходительно скосив глаза:

– Сидите в комнате и ждите. Клиента мы не потеряем, не бойтесь. А насчёт остального, увидите – после завтрашнего, даже если мама прикажет, он ни за что и никогда не женится ни на одной из Тенявцевых!

Звучало как смертельная клятва. Даже молчание грозное воцарилось.

Сказано – сделано.

На следующий день после завтрака, когда родители улетели, прихватив младших сестёр, Нинель вырыла из платяного шкафа старый рабочий костюм, выцветший и потёртый, да ещё и маловатый, прихватила расхлябанные сапоги отца и его самую непрезентабельную джинсовую панаму, заплела косу так, чтобы волосы во все стороны торчали и отправилась встречать поставщика.

Продумав полночи, Нинель выбрала для дела роль дурочки, которая, впрочем, умеет много и хорошо работать. Это чтобы не провалить задание – всё-таки завлечь крупного закупщика и полететь на Цирцею хотелось. Так что грубить нельзя и измываться нельзя, нужно просто пресечь всяческие матримониальные планы, заменив их на деловые.

– Камеры отключены, – влезла Липучка. Ура. Яу справилась, отключила слежку с домового пульта! А то вдруг по возвращению родители захотят посмотреть, как провёл время гость, а дочь тут в непрезентабельном виде, да ещё и не та! Расстроятся ещё, лучше подстраховаться, позаботиться о Виоле и Максимилиане, лишить их повода волноваться по пустякам.

И вот на пороге комнаты появилась сама Яу. От переизбытка чувств она вся дрожала.

– Липучка говорит, он подлетает!

– Иду.

Нинель выскочила и побежала вниз. В последний раз взглянула в зеркало, парящее у стены в холле. Просто картинка! Тёмно-русая коса, светло-карие глаза и морковная помада на губах – всё это великолепие увенчано дряхлой панамой.