Читать книгу - "Проклятье горгулия - Пирс Энтони"

— Более чем странно, — согласилась Менция. — Это одна из очередных странностей, с которыми нам пришлось столкнуться…

— Неужели были и другие? — спросил Гари.

— Конечно! К примеру, кентавры обычно растут и стареют гораздо медленнее, чем обычные смертные люди. Кажется, примерно в четыре раза. Однако теперь кентавры сравнялись с нами в этом показателе. Что же касается сфинксов… то все полагали, что они исчезли около сотни лет назад. Каково же было всеобщее удивление, когда они появились будто ни в чем ни бывало вновь!

— Ты права, — согласилась Ирис. — Я уже достаточно пожила на этом свете, чтобы начать замечать подобные перемены…

— А безумие все расширяется и расширяется… Быть может, эти процессы как-то связаны?

— Возможно, — ответила Ирис. — Но основные изменения начали происходить в нынешнем столетии. То же самое относится и к безумию. Интересно, почему?

— Если мы узнаем причину подобных изменений, — решительно произнес Хиатус, — то найдем способ избавиться от этой напасти.

— Я могу помочь установить точную дату начала этих проблем, — предположила Ирис. — Покуда я жила на Острове Иллюзии, все было нормально. Однако, как только мне пришлось выйти замуж за Трента и переселиться в Замок Ругна, все пошло наперекосяк. До сегодняшнего момента я даже и не догадывалась об этом…

— Быть может, произошло какое-то событие? — спросил Гари. — Ну, я имею в виду — которое перевернуло судьбу Ксанфа, нечто вроде Времени Безволшебья!

— Время Безволшебья! — воскликнули разом Ирис и Менция.

— Скорее всего так оно и есть, — сказал Джетро. — Время разрушило миллиарды старинных заклинаний, а затем принялось за забудочные заклятия касательно Провала. Поэтому мы теперь о нем и помним! Кто знает, что могло произойти еще?

— В самом деле… — задумчиво ответила Ирис. — Все мужчины, превращенные Горгоной в камень, вернулись обратно к своим женам живыми и невредимыми… — И тут волшебницу осенило: — А после того ее способности развились настолько, что Горгона начала обращать в камень не только мужчин, но и женщин. Сначала мы полагали, что это естественный процесс развития магического мастерства, однако теперь дело начинает принимать совсем другой оборот.

— Неужели Время Безволшебья могло способствовать распространению сумасшествия? — спросил Гари. — Это выглядит как-то… нелогично!

— Скорее всего древние заклятия держали безумие под замком, — решила Менция. — Однако потом магия пошла на спад. А поскольку безумие — это по сути концентрированная волшебная пыль, то рассеивание пыли по свету оказалось способным вызвать такие последствия, как рост великанов, ускоренное старение кентавров либо усиление способностей Горгоны… Однако жители Ксанфа не замечали подобного эффекта, поскольку все изменения проходили постепенно. Время Безволшебья наступило в тысяча сорок третьем году, пятьдесят один год назад, а эффекты… они начали проявляться только сейчас. Кто, скажите мне, умудрится заметить здесь связь? Вероятно, тут и скрывается решение нашей проблемы.

— Неужели? — удивился Гари. Демонесса начала рассуждать настолько здраво, что оставила все его догадки далеко позади.

— То же самое произошло и с водой, которая течет из Обыкновении, Гари, — добавила она. — Именно по этой причине тебе и понадобился фильтр.

В словах демонессы действительно имелся смысл.

— Но ведь фильтр — он только для воды, — возразил Гари. — Каким образом мы способны восстановить заклинание, которое сдерживало безумие?

— Данный вопрос пока остается открытым, — ответила Менция. — Остается надеяться, что в руинах найдется нечто большее, чем обычный фильтр.

— Мне руины показались совсем пустыми, — признался Джетро. — Хотя, конечно, я не смотрел на них очень внимательно.

— Однако мы не можем себе это позволить, — произнесла Ирис. Взглянув на пустое место, где, по расчетам, должно было находиться лицо великана, она добавила: — Спасибо тебе огромное, Джетро, за помощь! Честно говоря, никто из нас даже не предполагал, что мы найдем в твоем лице такую большую подмогу!

— Здорово, — ответил довольный великан. Скатившись по его руке, путешественники очутились на земле. Дорогу указывали огромные следы, которые вели в самый центр Зоны Безумия. К всеобщему удивлению, странные происшествия и необъяснимые явления природы прекратились, а потому Гари стал надеяться на удачу, которую, вероятно, готовила им судьба.

Однако день клонился к закату, а Зона казалась совсем неподходящим местом для прогулок в ночной темноте. Путешественники обнаружили тихую пещерку в форме пустой скорлупы грецкого ореха, набрали фруктового сока, растущих неподалеку пирогов и принялись готовиться к ночлегу.

Каждый из них понимал, что в любую секунду здесь могло произойти все что угодно, а потому даже и не думал о сне. Одна только Сюрприз, утомившись в течение длительного перехода, решила не утруждать себя поиском кровати на земле и погрузилась в сон прямо в воздухе.

С приходом темноты деревья приобрели вид страшных монстров, подкрадывающихся все ближе и ближе. Поначалу Гари счел, что это обычная игра воображения. Однако когда одна из ветвей дотронулась до его рукава, стало не до шуток. Но он решил не бить тревогу, опасаясь, что спутники поднимут его на смех. Да и дерево, говоря по правде, было не способно причинить им никакого вреда.

Гари снял свои человеческие ботинки, поставил их перед собой и размял пальцы ног. Внезапно ботинки тихонько вздохнули, а затем прямо над ними начал подниматься странного вида пар.

— Что это такое? — спросил Гари.

— А, это… — обернулся Хиатус. — Это душа твоих ботинок. Дело в том, что на протяжении всего дня они испытывают жуткие неудобства. И только сейчас им представился шанс немного расслабиться. Не мешай — возможно, завтра им потребуется еще больше сил, чем сегодня.

— А я и не знал, что у ботинок имеется душа, — пробормотал Гари.

— Дело в том, что это характерно только для особенных предметов гардероба, — пустился в объяснения Хиатус. — Признай — у них крайне тяжелая работа.

— Вообще-то только лишь человеческие создания могут иметь душу, — добавила Ирис. — Ну, или по крайней мере частично человеческие — как кентавры или гарпии. Что же касается ботинок… то подобные метаморфозы происходят только лишь от тесного общения со своим хозяином.

— Неужели? — воскликнул взволнованный Гари. — А как же горгулий? Они, по-вашему, не имеют души?

— Хм… А у них есть хотя бы что-то общее с человеком?

— Насколько мне известно, нет.

— В таком случае у горгулиев нет и зачатков души.

— Неправда, — перебила Менция, напуская на себя ставший уже привычным уверенный внешний вид. — Посмотрите на его ботинки! Откуда они, по-вашему, могли получить душу, как не от самого Гари?