Читать книгу - "Дело «Тридевятый синдикат» - Олег Шелонин"

— Сегун недоволен, — строго сообщил Сухимото, таращась в темноту. — Ты здесь уже три месяца, а формулы все нет.

Посол убрал в ножны катану, сел на полу, протянул руку и стал ждать, когда нерадивый ниндзя положит на нее свой мизинец, завернутый в носовой платок. Вместо мизинца в руку сунулась недопитая бутылка. Посол автоматически отхлебнул из нее.

— Докладывай, — потребовал он.

Акира не возражал. Он только что ополовинил содержимое сейфа, и требование посла пришлось как нельзя кстати. Шпион повторил эту операцию, радуясь щедрости нового посланника великого сегуна. Номера в «Дремучем бору» стоили дорого, а у него на руках теперь еще и сенсей...

— Докладывай! — сердито рявкнул посол. Акира пожал плечами и добил сейф до конца.

— Доложил, — сообщил он послу и исчез, как и положено ниндзе, тихо и бесшумно, с месячным бюджетом японского посольства за спиной. Мешочек для этой цели он припас объемистый. Сенсей будет доволен.

Вот тут-то Акира ошибался. Сенсей был недоволен. Очень, очень и очень. Тридевятый синдикат все-таки добрался до него. Окрыленный успехом Соловей (караван вернулся в Нью-Посад с приличным наваром, что несказанно обрадовало министра финансов) не поленился сгонять в «Дремучий бор», где застал почти весь синдикат, и по зеркальцу Василисы Премудрой выследил вдребезги пьяную катану, которую Акира оставил там же, в палисаднике, заботливо обложив бутылками, купленными на последние деньги. Как только действие очередной дозы алкоголя кончалось, катана срубала горлышко непочатой бутылки и вновь становилась мягкой, доброй и, разумеется, тупой.

— А где же похититель? — удивился Никита Авдеевич.

— Может, отбилась? — предположил Гена.

— Вряд ли. — Соловей покачал головой. — Скорее всего, сама ноги сделала. Жажда замучила. Потому и найти не могли.

— Хочешь сказать, похитителя совсем не было? — вмешалась, высунувшись из камина, Саламандра.

— А это мы проверим, — решительно прогудел Иван. — Покажи-ка нам похитителя, — потребовал царь, беря в руку зеркальце.

— Фамилия, имя, отчество, год и место рождения? — ядовито потребовало зеркальце.

— Издеваешься? — Иван насупился, поднимая руку. — Над царем-батюшкой глумиться вздумало?

Зеркальце заверещало. Баба Яга, почуяв, что назревающий конфликт может кончиться грудой осколков, торопливо выхватила вредную стекляшку из царской длани:

— Ну чего выкобениваешься? Что, показать вражину трудно? По царству-государству злодей шастает, национальные сокровища ворует...

— Тоже мне, сокровище! — Успевшее прийти в себя зеркальце еще раз высветило упившуюся в зюзю катану.

— Но похитителя-то ты показать можешь? — Ягуся тоже начала терять терпение.

— Могу показать, как Малашка похищает заначку у Вакулы, могу...

— Все ясно, — вздохнула Яга, — ничего-то наше серебряное не знает. Похоже, и впрямь похитителя не было. Соловей, Никита Авдеевич, быстренько за беглянкой, пока она еще куда-нибудь погулять не надумала, покажите Василисе для отчета, и сюда, обратно. Нечего ей во дворце делать.

— А тут ей что делать? — Иван все никак не мог остыть.

— А давай, как папа, — вдохновенно предложила Центральная, — должность ей придумаем. Ответственность прочувствует. Образумится. Глядишь, и в питье умеренней станет. Как я, например... — Судья осушил свою десятилитровую чарку.

— Гениально! — поддержала Правая.

— Начальником охраны ее! — внес свою лепту Никита Авдеевич. — Пусть папин техпроцесс охраняет.

— Ты еще скажи формулу! — возмутилась Левая.

— А я бы ей даже устаревшего оборудования не доверил, — покачал головой Соловей.

— А я бы ей и техпроцесс, и формулу доверила, — засмеялась вдруг Баба Яга. — Интересно было б посмотреть на муки басурманские, пока они над ними биться будут.

— Ладно, потом решим, что ей доверить. Сначала вытащить ее сюда нужно. Соловей, ты это место знаешь? — Иван кивнул на пыльные лопухи, в которых пристроилась катана-кладенец.

— Палисад у трактира «Петрофф».

— Вперед!

Соловей и Никита Авдеевич полезли на Горыныча.

Вот так ни о чем не подозревавшая катана вернулась в лоно родного синдиката, чем была крайне недовольна, ибо похмелиться ей после побудки, как всегда, никто не предложил.

В дверь избушки деликатно постучали. Фрау Грета не спеша вытерла руки о передник:

— Кто там?

— Это я, Ханц.

— Уже закончили?

— Закончили, хозяйка. Народ ждет...

— Сейчас посмотрим.

Старушка аккуратно повесила передник на спинку стула и вышла наружу.

— Позвольте вам помочь. — Атаман лесных разбойников подхватил легонькое тельце ведьмы и опустил ее на землю. — Ну как? — горделиво спросил он.

Фрау Грета одобрительно кивнула. Дорожка к ее избушке на курьих ножках была сделана на совесть. Булыжники тщательно подогнаны друг к другу, кустики по краям ровно подстрижены.

— Молодцы, — вздохнула она. — Одна беда — дорожку не туда провели.

— Как не туда? — загалдели разбойники. — Прямо к дому, от самой деревни, как и договаривались.

— Так к какому дому? Вон к тому! А не к этому! — Фрау Грета ткнула сухоньким пальчиком в симпатичный пряничный домик, притулившийся на краю лесной полянки. — Вот представьте себе. Я маленькая девочка Лизхен. Иду по этой дорожке. Песенки пою... ля-ля-ля! Ля-ля-ля! — Старушка так забавно изобразила подпрыгивающую походку маленькой девочки, что разбойники невольно прыснули. — Подходит она к домику и видит... что?

— Что? — переспросил Ханц.

— Куриные лапы, торчащие из-под избушки. И делает что?

— Что? — тревожно спросили разбойники.

— А-а-а-а! — заверещала на пронзительно высокой ноте ведьма. — Удирает, конечно!

— Фрау Грета! — Леденцовое окошко пряничного домика распахнулось, и оттуда высунулся толстощекий мальчуган, уписывающий за обе щеки солидных размеров блин. Рядом появилось румяное личико его сестренки с леденцом в руках. — Что случилось?

— Кушайте, деточки, кушайте. — Фрау успокаивающе махнула рукой. — Не пойму, — обратилась она к атаману, — почему родители за ними не идут с выкупом?

— Они сказали, что пока Гензель и Гретель весь домик не съедят... — смущенно развел руками Ханц.

— Как это весь домик? — возмутилась ведьма. — Они что, год здесь жить будут?

— Не, — уверенно заявил Гензель, — за неделю съедим. — Малыш уже слопал свой блин и теперь старательно выламывал шоколадную раму. Его сестренка с видом эксперта пощупала вафельные стены и кивком головы подтвердила мнение брата.