Читать книгу - "Умри ради меня - Эми Плам"

Кто-то сел на кровать, но я продолжала утыкаться лицом в подушку. Надо мной зазвучал теплый голос Винсента:

— Все в порядке, Кэти… Я знаю, очень тяжело видеть нечто подобное, и мне хотелось бы, чтобы ты этого не видела… Но ты должна помнить, что все это не настоящее… не настоящая смерть. И что для всего есть причина. Шарль спас маленького ребенка, отдав за него свою жизнь. Временно.

Слова Винсента проникали в мои уши, но не в мозг. Я никак не могла осознать, что он там говорит. В этом просто не было смысла, хоть как-то соответствовавшего всему тому, что я узнала и что испытала в жизни. Я не могла просто приглушить свои чувства, зная, что кого-то раздробило винтом лодки… даже если это была лишь «временная» смерть.

— Но Шарль… — пробормотала наконец я.

— С ним все в порядке. Его тело уже лежит в его комнате. И через несколько дней он будет в отличном состоянии. И с Шарлоттой все в порядке, потому что Шарль дома и она может наблюдать за его исцелением. — Винсент немного помолчал. — Так что я волнуюсь только за тебя.

Я попыталась как-то проанализировать все то, что он говорил, и думать об этом рационально, вот только все внутри меня сопротивлялось такой попытке. Я отодвинулась от Винсента и выдернула руку из его ладони. Я не могла даже посмотреть на него.

— Как вообще можно вот так жить? — спросила я наконец, и мой голос дрогнул.

— Ну, у нас было достаточно времени, чтобы привыкнуть, — ответил он, кусая нижнюю губу.

— И сколько именно?

Я произнесла это без выражения. Я знала, что Винсент скрывает это от меня по какой-то серьезной причине, но мне был невыносим тот факт, что я до сих пор так мало о нем знаю.

— Ты хочешь услышать это прямо сейчас? — со вздохом спросил Винсент.

— Я должна услышать это сейчас, — негромко возразила я.

— Я родился в 1924 году.

Подсчитать было нетрудно.

— Так тебе восемьдесят семь…

— Нет. Мне девятнадцать. Я умер в 1942, когда мне было восемнадцать. А потом, год спустя, погиб, спасая чужую жизнь. Так что теперь мне девятнадцать. И мне не приходилось бывать старше двадцати трех. И я никогда не был женат. И у меня никогда не было детей. И я никогда не испытывал чего-то такого, что заставило бы меня ощутить себя старше, чем я есть сейчас.

— Но все равно ты прожил восемьдесят семь лет. У тебя накопился опыт именно за такую жизнь.

— Ну, если ты именно это называешь жизнью, — покачал головой Винсент. — Но это же некая сделка. Компромисс. Я должен играть роль чего-то вроде ангела-хранителя, а в обмен получаю некую версию бессмертия.

В голосе Винсента слышалось нечто… горечь? Или, возможно, сожаление?

Он попытался улыбнуться, а потом умоляюще посмотрел на меня.

— Пожалуйста, Кэти… Может, пока довольно суровой правды? У тебя и без того был достаточно тяжелый день, и мне не хочется еще и расстраивать тебя всякой научной фантастикой.

Я кивнула. Он осторожно провел пальцами по моим волосам и отвел непослушную прядь мне за ухо. Я вздрогнула от его прикосновения и отпрянула.

— В чем дело, Кэти? Прошу, поговори со мной.

Мои мысли метались в разных направлениях. Наконец я посмотрела прямо в глаза Винсенту, собираясь с силами для того, чтобы сказать то, что сказать было нелегко.

— Я должна быть честной. Я никогда прежде ничего подобного не чувствовала. Я никогда… — Я перевела взгляд на потолок в поисках чего-нибудь такого, что дало бы мне храбрость продолжить, но, ничего не обнаружив, глубоко вздохнула, прежде чем снова посмотреть на Винсента. — Меня никогда не тянуло так сильно к кому-нибудь. Но если я позволю себе такие чувства к тебе…

Лицо Винсента оставалось неподвижным, но в глазах отражалась вся та мука, с которой он ждал вынесения неизбежного приговора.

Я заставила себя продолжить:

— Я даже представить не могу, что мне придется жить с тем, что случилось сегодня, и что это будет происходить регулярно. А уж когда настанет твоя очередь, все станет еще хуже. Мне не вынести даже мысли о том, что придется видеть тебя умирающим снова и снова. Это слишком напоминает мне о смерти родителей.

Я подавилась собственными словами и заплакала, и Винсент потянулся ко мне, но я вскинула руку, останавливая его.

— Если я позволю себе полюбить тебя, я просто не смогу с этим жить. Это же непрерывная агония… И знать, что ты будешь воскресать, или как там это можно назвать, мне недостаточно, потому что все равно придется снова и снова переживать твою смерть. Ты не вправе просить меня об этом. Я не могу.

Я резко встала, смахнула слезы и потащилась к двери. Винсент молча пошел следом за мной — по коридору, в вестибюль, — и молча стоял рядом, пока я брала со скамьи у входа свою куртку и крутила дверную ручку. Он распахнул передо мной дверь и, положив руку мне на плечо, мягко развернул меня лицом к себе:

— Кэти, пожалуйста, посмотри на меня… — Но я не в силах была поднять взгляд. — Я понимаю, — сказал он.

Я, наконец, подняла голову и встретила его взгляд. У него были провалившиеся глаза. Пустые.

— Прости за ту боль, которую я тебе причинил, — прошептал он и убрал руку с моего плеча.

Я повернулась, чтобы уйти, пока у меня еще хватало сил на то, чтобы его покинуть, а когда за мной захлопнулась калитка, пустилась бежать.