Читать книгу - "Роман лорда Байрона - Джон Краули"

Происходило все это еще в те дни, когда Буонапарте «шагнул над тесным миром, возвысясь, как Колосс» и поражая народы небывалыми деяниями, — а он сбрасывал наземь Короны, раздирал древние хартии Привилегий, освобождал узников, даровал право голоса отверженным, — и, в числе прочего, сковал Европу «Континентальной Системой», которая воспрещала каждой из стран, находившихся у него в подчинении, вести торговлю со странами за пределами его владений. В ответ английское правительство — куда более задетое ударом по торговле, чем если бы император оскорбил национальную честь или религию, — возбранило всем прочим Нациям торговать с французами и тем самым разорило собственное государство, подтолкнуло американцев к бесплодной войне и более не добилось почти ничего. И все же торговля процветала — причем не облагаемая никакими пошлинами — хотя и связанная с немалыми трудностями, да еще под покровом ночи — и вкладчики бывали нередко обескуражены, когда чье-то каперское судно пускало торговые корабли на дно или же конфисковывало их, — особого значения это не имело: подобно воде, Торговлю нельзя ни сжать, ни разрушить; прегражденная на поверхности, она будет течь под землей. Так что для этого занятия требовались отвага и незаурядная выдержка, и какими бы кроткими ни казались Али братья Ханниган (или Фланниган — имя это записано у меня неразборчиво), немного нашлось бы преград, способных их остановить — или уже останавливавших — на пути к завершению торгового предприятия с выгодой для себя.

«Мудрость, — говорил господин Майкл, — заключается в том, чтобы выбрать правильный груз. Нам сопутствует удача: этот груз не задержат — он поступает с нашего судна к высшим представителям власти».

Сумрак лежал на океанском лике, и легкий ветерок доносил ароматы с берегов Франции, что простирались за далекой линией белесых волнорезов, шум от которых еще не был слышен. Али умоляюще попросил открыть ему, что это за драгоценный груз.

«Бритвы Смитфилда, — объявил Майкл, удовлетворенно сцепив руки за спиной. — Его Величество Император может презирать англичан, английских солдат и моряков, английского Короля и английских Принцев крови — всю "нацию Лавочников", которой они правят. Однако он не допустит, чтобы его щек касались бритвы, помимо смитфилдовских, лучших в мире, изрядное количество которых мы везем в трюме. А в придачу зерно, деготь, колесную мазь и отличные белые картохи».

Взгляд Али был прикован к бледному горизонту, где как раз появилось темное пятнышко. «Не к нам ли направляется этот корабль?» — спросил он. При этих словах помощник капитана устремился к борту — с тем, чтобы несколько сократить расстояние между собой и двигавшим навстречу судном, — и перегнулся, пристально всматриваясь вдаль.

«Судя по поданным знакам, — проговорил он, — нам разрешен свободный вход в порт, если мы будем держаться скромно, не привлекая к себе особого внимания. Повторяю трижды подряд, — он вытянул перед собой скрещенные пальцы, — у нас Договоренность». Но тут на французском судне мигнула сигнальная лампа, явно оповещая о намерении задержать «Гибернию».

«Что это значит?» — спросил Пат.

«Дьявол его разберет, — отвечал ему брат, — но выяснять я не собираюсь. Полный вперед!»

«Я думаю, Майкл, — продолжал Пат, — что договоренность, которой ты только что похвалялся, вероятно, временно приостановлена».

«Так-так, Пат, — Майк перекрестился с особой тщательностью, — быть может, отчасти ты и прав. Если хорошенько поразмыслить, то лучшей отвагой сейчас будет проявить немного благоразумия и лечь в дрейф».

На близившемся одномачтовике вспыхнула алая точка — почти тотчас же раздался грохот, а мгновение спустя через нос корабля, чуть не над самыми головами, пролетело ядро — и таким образом судьба Али подтвердила простую Истину, высказанную ирландцами: «Ступишь на палубу — и корабль может доставить тебя не только из порта в порт, но также из одной Жизни в Другую».