Читать книгу - "Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Марина Рыбицкая"

Но теперь опасности больше нет. Ник сам себя только что выкупил. Одно дело пронзить похитителя, растлителя и убийцу с мешком камней и шерсти в груди вместо органа, качающего кровь, – мне это вполне позволительно, мало того – моя святая цель и обязанность. И совсем другое – бить в средоточие любви, сердце, открытое до конца, насквозь. Отданное на протянутых руках.

Я не смогу. Не сумею. Не смогла бы, даже если бы Никос полюбил истинной любовью не меня, а другую… Я не демон, я – ангел.

Никос поднялся. Сильные руки опустились на мои плечи. Большие пальцы кругообразными движениями медленно погладили основание шеи и начали массировать надплечья. С легким всхлипом я втянула воздух. Не то чтобы Никос делал что-то особенное. Дело в другом – с каким настроением он это делал!

Меня сквозь его руки пронизывало такое напряжение, словно я попала под высоковольтные электрические провода, но не погибла, не сгорела от сотен и тысяч ампер, а стала единственно годным проводником. Я крепко стиснула зубы, чтобы не растечься ртутной лужицей и не начать мурлыкать, как бездомная кошка. Хотя очень хотелось.

И, заметьте, это он еще ничего особого не делал!

Слегка размяв мои уставшие плечи, Никос Казидис красиво, будто в кино, с грацией опытного танцора распустил галстук, скинул с себя пиджак и начал медленно расстегивать пуговки рубашки и запонки.

Я заинтересованно и благосклонно созерцала процесс его разоблачения.

Но он затормозился. Когда на муже остались одни штаны и что под ними, он привел в действие план Б, после которого я сама не заметила, как потеряла корсет и остатки воли, если они еще были. Мало того, уже моя рука настойчиво потянулась к ремню его брюк. Так что мужу ничего другого не оставалось, как исполнить желание дамы.

Последний бастион моей мнимой чести пал, когда Ник снял штаны и начал со вкусом и громадным удовольствием готовить меня к последующим событиям.

И вот что удивительно! Я ведь не пила! Абсолютно! Но была пьяна как не знаю кто. Голова шла кругом, в глазах туманилось.

Дальнейшее запомнилось какими-то отрывочными фрагментами.

…Вот, пьяная от ласк, я бесстыдно раскинулась перед невесомостью его пальцев на моей груди… Вот Ник с тихим стоном прокладывает дорожку из поцелуев от виска до кончиков пальцев…

…Вот я в нетерпении сдираю его плавки и начинаю бесстыдно приставать к собственному мужу, ощущая под руками вздрагивающий атлас его кожи и сухие сильные мышцы…

…Вот, плавясь от взаимных прикосновений, дурея от непереносимого желания, он все же сдерживается, упоенно лаская меня там, куда я в жизни даже карандаша не запускала. Потом распаляет меня до такого состояния, когда я готова уже изнасиловать эту бесчувственную скотину, которая отказывается понимать, чего женщине от мужчины надо…

Желание ало-золотым туманом окутывало наши тела, густело, текло, обволакивая сознание. Плавило мысли. Делало ненасытными. Оно светящимся шатром вздымалось выше беседки, где мы находились, выше самой высокой горы.

…Вот он вошел в меня, а я, того не замечая, сама насаживаюсь на пылающего мужчину. Мы готовы слиться прямо здесь и сейчас, мы ищем этого слияния. Вместо мужчины и женщины выходит двухголовый зверь, безумный, радостный, счастливый, неистовый…

Стремительной змеей убегала предательница-ночь. Приближался день, властный и неодолимый, умиротворяюще-обнадеженный. На горизонте чернильное полотно с крошками звездной пыли исказилось посветлевшей полосой позолоты. Мягко и незаметно заступили на вахту сумерки. Над горизонтом проявились первые розово-алые искры солнечной короны.

– Джи… – вытащил меня из сладкой дремы зов. – Джи…

В ошеломлении я приподнялась на локте и взглянула на спящего рядом мужа. Темные волосы, длинные изогнутые ресницы, расслабленное выражение лица.

– Джи… Надо спешить.

Я отвела черную прядь со лба и легонько тронула губами мужские губы. Никос светло улыбнулся во сне.

Прости меня!

– Джи…

Легко соскочила с кровати, накинула тонкую рубашку и крадучись вышла на берег моря. Подставила лицо ласкающему бризу…

Занимался рассвет. Горячий шар солнца уже показывал свои лучи миру и заливал все вокруг алой дымкой, блестел на лазурных волнах. Шур-шур – набегали на босые ступни белые барашки…

– Джи…

– Я здесь, Саш! – печально отозвалась я.

– Пойдем, Джи, – дунул мне в спину свежим ветром невидимый посланец. – Тебе пора…

Ссутулившись, я оглянулась на беседку. Как вышло, как могло случиться, что мы сроднились, став одним целым? КАК? Почему наше расставание режет по живому? Что-то, чему нет названия, зашевелилось в душе, пробежало по венам, сжало сердце…

– Я не хочу, Саш, – прошептала я. – Дай мне еще время! Совсем немножко.

– Пора, Джи. – Ветер стал жестче, напористей. – Не вынуждай меня…

– Н-но…

– ДЖУЛ!!!

– Пожалуйста, прошу тебя! – Я почти кричала. Шепотом. – Дай мне поговорить с Никосом! Я не могу так…

– С ума сошла! – Ветер поймал меня в ловушку, насильно спеленал и потащил в сторону. – Исключено! – Зло и немного испуганно: – Ни за что не позволю тебе так рисковать собой из-за смертного грешника…

Воздух уплотнился, становясь невидимой клеткой. Я со стоном билась об ее прутья раненой птицей. Если бы я успела все ему рассказать! Если б я могла…

Выхода не было.

– Очень хорошо, – покорно склонила я голову. – Я готова.

Последний взгляд назад. Поднятые вверх руки. Ослепительная вспышка. И тонкая девичья фигурка, растаявшая в сиянии.

На каменистом берегу сиротливо белела кружевная рубашка, краешек которой полоскали игривые пенистые волны…

Прости меня, Ник!