Читать книгу - "У Ветра твои глаза - Анна Осокина"

— Знаешь, в чем твоя проблема, Мирослава? — спросила она через некоторое время.

Северянка лишь пожала плечами.

— Ты держишься за свою боль, вцепилась в нее руками и ногами. Ты с ней так сроднилась, что не отпускаешь. А нужно. Отпусти ее, дочка, пусть летит.

Мира отвернулась от дрейфующей не так далеко от берега ладьи и стала спускаться со скалы обратно в город.

* * *

Это было обычное утро. Северянка через силу поднялась и занялась сперва хозяйственными делами, а потом помогала Чезанне собирать и крутить в пучки для сушки лекарственные травы, которые росли прямо у них во дворике.

— Мирослава, подойди ко мне, дорогая, — раздался мелодичный голос хозяйки дома.

Она оставила работу и пошла в зал с разноцветными окнами. Там, у низкого столика, рядом с ведой сидела незнакомая довольно молодая женщина. Монойка была дорого одета. Мира сразу определила: госпожа из богатых. Волосы она покрыла платком, но лицо оставалось на виду.

— Доброе утро, — уголками губ улыбнулась Мира, входя.

— Дорогая, это госпожа Хасина, — представила старуха гостью. — И ей нужна твоя помощь.

Мира нахмурилась. Интересно, чем она могла быть полезной этой красивой, богатой и, насколько можно было судить по внешнему виду, здоровой женщине?

— Присядь, — мягко попросила старуха.

Мира сразу же выполнила просьбу.

— А я вас оставлю, — веда поднялась и направилась к выходу, оставив северянку в полном недоумении рядом монойкой, о которой она пока не знала ничего, кроме имени.

— Мне тридцать пять, — без предисловий начала рассказ о себе госпожа Хасина. Мира затаилась и решила послушать, просто так Гейсара не стала бы ее звать. — Меня рано выдали замуж. Мой муж был намного старше меня и очень жесток.

Мира опустила взгляд. Это, конечно, печально. Но при чем здесь она? И все же не перебивала, предоставляя возможность гостье излить душу.

— За первые пять лет замужества я три раза зачинала, но не могла выносить дитя, на ранних сроках неизменно случались выкидыши. Муж выходил из себя по всяким пустякам, — при этих словах в ее глазах показались непролитые слезы. — У него была тяжелая рука.

Миру пробрала дрожь. Зачем Гейсара так жестока к ней? Почему послала эту женщину? Неужели для того, чтобы напомнить о недавней потере?

— Потом он неизменно раскаивался, молил о прощении и плакал о не родившихся наследниках. Четвертый раз я доносила почти до срока. Все это время он и пальцем меня не тронул, но однажды напился и, несмотря на мой уже большой живот, приревновал к кому-то из своих друзей, — ее голос звучал глухо, она с трудом выдавливала эти слова.

Тогда Мира поняла, что не ей одной сейчас тяжело. Госпожа Хасина тоже переживала все как заново.

— У меня мог бы быть сын… — на этот раз одна слеза скатилась по ее щеке, она не смахивала ее, будто вовсе не замечала. — Держа на руках маленькое безжизненное тельце, он поклялся больше никогда меня не трогать. И сдержал слово, потому что пережил наше дитя всего на полгода, — она шмыгнула носом. — Я осталась одна. Наконец смогла дышать спокойно. Много лет жила вдовой, боялась снова довериться мужчине. Но таким большим хозяйством, как у меня, трудно управлять одной. И я начала искать нового мужа. Выбирала тщательно, в претендентах недостатка не было.

Мира сидела рядом и слушала затаив дыхание.

— И вот, я его нашла, — женщина улыбнулась. И такая искренняя получилась улыбка, такая светлая, что северянка не могла не ответить тем же. — Мы очень уважаем друг друга, он никогда, ни разу за все пять лет даже голоса на меня не повышал, не говоря уже о рукоприкладстве. Я люблю мужа. А он любит меня. Но я больше не могу зачать, — после этого она надолго замолчала.

Мира не сразу поняла, что та ждет от нее какой-то реакции. Знахарка прочистила горло и только с третьей попытки смогла нормально заговорить:

— Это очень печальная история, и я очень сочувствую тебе, госпожа Хасина, но что я…

Мира не успела договорить, как собеседница встрепенулась, схватила ее за руку и с жаром прошептала:

— Помоги мне! Ничего не пожалею! Проси, что хочешь. Помоги мне снова зачать! Я ведь еще не совсем стара. Дитя! Это все, чего я хочу в жизни!

Мира смотрела на женщину, и у нее сжималось сердце от того, насколько она понимала ее. Но разве могла чем-то помочь? Мира мягко высвободилась и стала отползать от просительницы. Та только смотрела на нее умоляющим взглядом этих почти черных, как и у всех монойцев, глаз.

— Я… — северянка продолжала отступать. — Я… позову госпожу Гейсару, — промямлила она, быстро скрываясь за дверью.

Вихрем промчалась по коридору. Она слышала, что хозяйка дома на кухне беседует с Чезанной. Когда она появилась там, обе, глянув на ее лицо, подхватились. Мира глотала ртом воздух.

— Там… она… Ждет там!..

— Чезанна, милая, проводи госпожу Хасину и скажи, что мы с ней свяжемся, пускай немного подождет. А нам с Мирославой нужно побеседовать.

Когда девушка скрылась из виду, Мира тяжело опустилась на лавку.

— Зачем?.. — только и выдала она.

— Только ты сможешь ей помочь. Я могу заживить рану, но в этом плане женщина здорова. Она ходит ко мне уже несколько лет, но все безуспешно. Я уже много раз твердила ей, что не в моих силах дать ей дитя.

— А что, в моих?! — не сдержалась Мира, подхватилась, заметалась по кухне. — Зачем ты бередишь мою рану? Как я могу помочь ей получить дитя, если сама недавно его лишилась? Ответь мне, Гейсара!

— Камни так сказали, — спокойно заметила веда.

— Камни! Опять эти камни! Я не хочу ничего слышать и знать об этих камнях! Оставь меня уже в покое! Нет во мне никакой силы. Нет и не было!

Мира выбежала из кухни. Сперва в сад, но, поняв, что там ей мало места, вышла на улицу. Ноги сами несли ее к морю. Туда, где дует свежий соленый ветер. Туда, где шум волн приносит спокойствие и умиротворение. Туда, где она хотя бы украдкой может увидеть его… Она никогда не забывала о Рее. Мысль о нем всегда находилась где-то неподалеку.

Северянка почти бежала, стараясь выплеснуть в движении все эмоции. Когда она оказалась на скалах, почти задыхалась. Хотелось пить и кружилась голова. Она внимательно осмотрела море внизу и испытала разочарование, не увидев под собой ни одной ладьи.

Она заламывала руки и кусала кулаки. А ураган внутри не затихал.

Как она может помочь хоть кому-то, когда сама себе — не в состоянии?

Мира подошла к самому обрыву. Снизу на нее смотрело море.