Читать книгу - "Ведьма философских наук - Анна Зюман"

Куратору пришлось подхватить меня и прижать к себе, чтобы я снова не упала. На этот раз уже с довольно приличной высоты.

— Студентка Елизаветандреевна, просто, держась за мои руки, сядьте.

Магистр Далорос осторожно отпустил мою талию, тут же перехватывая мои руки.

Легко сказать сесть, когда тебя штормит непонятно отчего. Еще и госрид неизвестно что клекочет, словно насмехаясь над нашей возней.

И все же я села. Как только я это сделала, куратор шарахнулся от меня как от прокаженной и в два прыжка добрался до земли.

Не больно-то и надо. Я фыркнула, ощущая, как странное наваждение начинает спадать, и мне стало заметно легче дышать. Я и сама прекрасно с госридом справлюсь.

А птичка меж тем, сделав широкий взмах, начала стремительный взлет.

— Мамочки! — заорала я. — А за что здесь держаться?

Прилетели мы к гнезду. Спускаться было намного легче, чем подниматься. Оказалось достаточным всего лишь скатиться с любезно предоставленной мне горки-крыла. О том, что предстоит еще назад забираться, я вспомнила лишь после того, как спустилась.

От раздумий на тему, как забираться обратно на госрида, меня отвлек писк. Ко мне ковылял один из птенцов. Ковылять-то он ковылял, но настолько стремительно, что я не заметила, как была сбита, повалена на землю, точнее, скалу, и обслюнявлена.

Опять! И пусть не полностью и не зловонной зеленой жижей, но все-таки, когда тебя облизывает крокодилья пасть, да еще покрупнее, чем у земного крокодила, приятного мало. А самое обидное, что папаша-госрид при этом хохотал. Ничем другим его ритмичное щелканье я назвать не могла.

Из-под выражающего радость птенца мне удалось выбраться минут через десять. Видимо, у него просто язык пересох меня облизывать, и я была благополучно отпущена почти на свободу. Почти, потому что отходить от меня птенец не собирался. Прыгая вокруг, он был настолько искренен в своей радости, что я не удержалась и начала его гладить. Перья у птенцов были пока что только на крыльях и куцем хвосте, остальные участки тела все еще покрывал белый нежнейший пух. В прошлый раз я совершенно не обратила на это внимание, сейчас же мои руки буквально утонули в шелке невесомости и нежности. За эти невероятно теплые ощущения я оказалась готовой простить птенцу не только свое обслюнявленное лицо и руки.

Вволю наигравшийся со мной птенец вскорости был отправлен папашей-госридом в гнездо, а мне снова было предоставлено крыло в роли трапа. Заранее представив себе все ужасы самостоятельных попыток взобраться на спину госрида, я ступила на белые гладкие перья. И тут Грааз сделал то, чего я никак от него не ожидала. Госрид поднял вместе со мной крыло, и я опять как по горке скатилась с него, только на этот раз прямо на спину птички.

То есть он и раньше мог так сделать?

Весь путь назад я размышляла над этим вопросом, но так и не смогла найти причины странного поведения госрида, кроме одной — ему нравится надо мной издеваться. Может быть, он, как эмпат, воспринимал меня как развлечение? Я же люблю «пошалить». Вот и птичка по-своему «шалит» со мною.

На подлете к рамке портала я обратила внимание, что во время нашего отсутствия моя группа не скучала. Место Грааза занял другой госрид. Правда, он был гораздо меньшего размера и вел себя вроде бы как спокойнее.

Везет же людям.

Приземлились мы с госридом без приключений, а вот дальше опять начались проблемы. Грааз отказался ложиться на землю и выставлять крыло для спуска. Что бы я ему ни говорила и как бы ни приказывал ему магистр Далорос, это пернатое чудо стояло, не шевелясь. Даже глаза закрыл и сделал вид, что уснул.

— Елизаветандреевна, вам придется прыгать, — устало потерев переносицу, обрадовал меня куратор.

— Вы с ума сошли? — тут же фыркнула я, совершенно забыв, что и кому я говорю. — Решили все-таки от меня избавиться?

— Прыгайте, — сквозь зубы прорычал куратор. — Я вас поймаю.

— А… — снова открыла я рот, но снова была перебита:

— Ветер, вам мало предупреждений? Если вы сейчас же не прыгнете, получите сразу два.

Вот же… куратор!

Вся группа завороженно следила, как я с кряхтением пыталась сползти с шеи госрида и с визгом летела с высоты третьего этажа.

В то, что куратор меня поймает, я не верила совершенно, но он каким-то невероятным образом не просто поймал меня, а сделал это очень аккуратно и мягко. Видимо, без магии не обошлось, потому что мое приземление было похожим на спуск на мягчайшую перину.

И снова этот шальной запах. И перекошенное от злости лицо куратора.

— С-спасибо, — слегка запинаясь, пробормотала я. — Можно отпускать.

— Кого? — сильнее свел брови куратор.

— Меня, — еще тише пискнула я.

Вот точно, псих он! ПСИХ! Ненормальный! Идиот! Сволочь преподавательская! Отпускать и кидать — это разные вещи. В его возрасте пора бы уже знать разницу.

На зельеварение я шла, усиленно потирая ушибленную точку поиска приключений. Можно подумать, что ей мало было сегодняшних полетов на госриде!

Эйсма шла рядом со мной, тщательно сдерживая улыбку. Кларвин с Шокки вели себя так же. Остальные откровенно посмеивались. И только Блонда со своей свитой была злая как черт. Просто когда мы уже направлялись к портальной рамке, Грааз решил взлететь и зацепил кончиком крыла ее шикарную прическу. Прочувствовав на себе норов госрида, я очень сильно сомневалась, что это было случайностью. Только это и успокаивало меня. Хотя на куратора я по-прежнему была жутко злая.

— Ну как, — слегка толкнула меня локтем Эйсма, — понимаешь теперь меня?

— Убила бы, — прорычала я в ответ, вспоминая и то, как куратор назначил меня старостой, а затем презрительно высказывался о моих способностях и необходимости ему, такому всему хорошему, вести у меня индивидуальные занятия; и то, как он толкнул меня прямо под когтистые лапы госрида; и то, как веселился, глядя на мой незаурядно-слизистый вид после спасения птенца; и то, как накричал на меня, а потом бросил одну на скале, и даже то, что из-за него я, мучимая совестью, пошла среди ночи просить прощения.

Зельеварение, а за ним и основы проклятий, прошли на удивление тихо, мирно и спокойно — в шуршании перьев и изучении теоретических основ. А вот следующую пару, основы полетов, я, как и все мои одногруппники, ожидала с особым волнением. Ведь именно сегодня Мадира Вертихвост обещала нам первые пробы полета.

Странно, но постоянные и разнообразные перемещения по воздуху, буквально преследующие меня практически с самого прибытия в этот мир, притупили мой первоначальный страх и даже научили получать от полетов своеобразное удовольствие.

Забрав из общежития наши метлы, мы с Эйсмой вновь направились к портальной рамке.

— Как думаешь, чем наши метлы занимаются в наше отсутствие? — внезапно озадачилась я, наблюдая, как устало бредут наши красавицы за нами следом. Эйсмина метла, которую она наделила довольно странным именем Грося, научилась самостоятельно передвигаться, используя вместо ног прутья. Выглядело это довольно забавно, как будто метла семенила сотней маленьких ножек.