Читать книгу - "Рось квадратная, изначальная - Борис Завгородний"

– Я не сомневалась, что ты поймёшь, – похвалила Минута. – Ум у тебя живой, я это ещё в Махине отметила.

– Спасибо, оторви и выбрось, – Слав слегка покраснел, чувствуя непривычное волнение от элементарной похвалы. Возможно, именно потому, что исходила она от девицы, которая ему, видит Смотрящий, нравилась уже не меньше Милки, а то и больше. – Ты тоже… ничего. Смекалистая. И боевая! Как ты ловко этого засранца бандюка уложила, до сих пор забыть не могу! Мне бы так в жизнь не суметь!

Теперь запылали щёки у Минуты.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, похоже чувствуя одно и то же.

– Вон, смотри, к нам лучший ученик Бовы топает, Косьмой Тихим звать, – Минута показала на невысокого манга, спешащего в их сторону вдоль прокатного стана с широкой улыбкой на лице. – Сейчас хвастаться начнёт.

Так и оказалось. Раскланявшись перед Минутой и представившись Благуше, манг пригласил их следовать за собой, чтобы показать нечто весьма интересное, раз Бова пока не может уделить им внимание.

Минута, смеясь, отмахнулась:

– Все твои чудеса я уже видела, Косьма. А вот Благушу возьми, ему действительно будет интересно. Иди, иди, слав, развлекись, время у нас ещё есть.

И Благуша пошёл с Косьмой Тихим в другую секцию.

– Сейчас увидишь, слав, – многообещающим тоном говорил Косьма. – На первый взгляд – вроде бы игрушка, но на самом деле – гениальная задумка, других у Бовы просто не бывает! А ежели точнее, то не что иное, как попытка создать действующую модель Думовины на совершенно иных принципах.

Тут Косьма подвёл его к большому замысловатому сооружению высотой в человеческий рост, гордо занимавшему половину помещения и окружённому несколькими послушниками, что-то внимательно высматривавшими на его передней стенке. На неискушённый взгляд слава это странное устройство игрушкой и являлось. Но зато всё на диво было разукрашено резьбой, чеканкой и позолотой! Лишь передняя стенка, как оказалось при ближайшем рассмотрении, была зачем-то выполнена из стекла, и за ней ощущалось какое-то движение. Косьма ткнул в неё пальцем:

– Приглядись и ты, слав, это любопытно!

Один из молодых послушников, одарив его косым взглядом, молча потеснился. Благуша шагнул поближе к стенке… И сперва не поверил своим глазам. А затем не удержался от изумлённого возгласа. Модель Думовины, почти всю заполненную вертикальными шнеками с вращающимися винтами, наполняли тысячи чёрных и белых… мышей! Обыкновенных мышей, безостановочно сновавших во всех направлениях!

Тут в объяснения вступил Косьма Тихий. По его словам, бегающие по винтовым лопастям мыши подражают процессам, которые происходят в оперативной памяти Большой Думовины, а их цвет имитирует двоичную систему исчисления, где чёрные особи являются нулями, а белые – единицами… Особенно эти маленькие хитрые бестии любят скапливаться в домике центрального процессора, вырезанном из цельного куска ценной породы дерева, в стенки которого встроены рычажки для подачи пищи. Каждое нажатие такого рычажка также вплетается в общую картину работы. Время от времени мышей отлавливают в специальные прозрачные пеналы и считывают показания, выраженные чередованием мышиных цветов.

Подтверждая его слова, один из послушников вогнал в стенку специальные заслонки на некотором расстоянии друг от друга, тем самым перекрыв узкий ход, по которому можно было двигаться только в одном направлении, и длинная цепочка мышей оказалась во временном плену. Остальные послушники тут же бросились что-то строчить в маленьких книжицах, высовывая от старательности языки.

Благуша уважительно поглядел на них. Он, например, по-прежнему ни елса не понимал, а эти ребята, куда как моложе его, разбирались в своей работе явно неплохо.

– Пока не придумали эти пеналы, – продолжал объяснять Косьма, – получить какие-либо результаты от образующихся смысловых комбинаций было практически невозможно, так как подлые животные не стоят на месте ни секунды, и большинство информации попросту терялось.

Сейчас же кое-что стало возможно дешифровать. В основном это, конечно, просто набор букв – типа кпсс, рсфср и так далее или цифр – 666, для примера. Но время от времени с какой-то непонятной периодичностью дешифровка выдаёт странные слова, и чаще всего повторяется слово «елдафаов», явно несущее какой-то глубинный смысл. Какой именно, выяснить пока не удалось. Но мы, – Косьма назидательно поднял палец, – мы продолжаем усиленно копать в этом направлении, так как в нужности и полезности этого изобретения никто из нас не сомневается!

От круговерти живых телец у Благуши уже мельтешило в глазах, а от пояснений Косьмы – трещало в перенапряжённой от мыслительных усилий башке, и он отступил от Думовины, чтобы хоть немного прийти в себя, перевести дух. И ведь Косьма ни разу за столь длинную речь не произнёс никакого родового матюгальника! – заметил слав. Правду говорила Минута, не любят здесь лишний раз зря воздух сотрясать… Столица! И чуть не завопил в голос своё излюбленное «оторви и выбрось» от бесплодных попыток что-либо понять, чувствуя, как к душе подкатывает что-то вроде истерики. От этого позора его спасло лишь своевременное появление настоятеля Храма Света, Бовы Конструктора. Седобородый здоровяк стремительно ворвался в «мышиную» секцию, сопровождаемый Минутой, и уже с порога заорал на Косьму:

– Ах вот ты где, бездельник! Тихий! А ну дуй к программерам, включи-выключи, сменишь меня, пока я с гостем разберусь!

– Нет проблем, настоятель!

Косьма Тихий моментально испарился.

«А сам-то ругается, – мрачно подумал Благуша. – Раз настоятель, так всё можно, да?»

Но Бова уже шагнул к нему и дружески протянул руку для рукопожатия:

– Так вот ты какой, дорогой слав! Наслышан, наслышан, Минута мне о тебе все уши прожужжала! Видно, понравился ты ей, парень! Жаль, что со свадьбой так торопишься, а то бы мы тебя быстро обженили, прямо здесь!

– Ой – сказала Минута за спиной Бовы и зажала рот ладонью, густо покраснев. Благуша почувствовал, что и сам стремительно краснеет – за время путешествия это у него уже стало входить в привычку. Он поторопился пожать протянутую ладонь Бовы, чтобы хоть как-то сгладить неловкость. Впрочем, от пристального, оценивающего взгляда серых глаз настоятеля скрыть что-либо не представлялось возможным… Когда пальцы Бовы стиснули его ладонь, славу на миг показалось, будто его рука угодила под колёса Махины, и он поспешно вытянул руку обратно. Недаром Бова так лихо махал молотом…

– Спасибо, что помог Минуте в трудное время, – продолжал Бова, делая вид, что не заметил общего смущения, – сведения она доставила мне ох как нужные! Я как раз собираюсь заняться подробным изучением… А что это у тебя в руке? Не для меня ли?

К своему глубочайшему недоумению, слав обнаружил, что сжимает в левой руке сборник апофегм, и смутился ещё больше. Когда это он его достал? Что, ежели Бова подумает, будто он кичится своей учёностью и начитанностью, – стыда ведь не оберёшься!

– Да нет, – промямлил Благуша, – это я себе подарок на книжном развале сделал, прелюбопытный…