Читать книгу - "Голоса - Урсула Ле Гуин"

— Но ведь это все равно что гадать на песке! — В Ансуле есть гадалки, которые за несколько медяков охотно предсказывают будущее: берут в руки горсть влажного морского песка и бросают его на тарелку, а затем по тому, как лег песок, предсказывают, что ждет человека — удача, несчастье, путешествия, рискованные предприятия, любовные приключения и так далее. — Словам ведь можно придать любой смысл — в зависимости от нашего собственного желания.

— Возможно, — согласился он. Но через некоторое время прибавил: — А вот Дано Галва говорила, что читать предсказания оракула — значит постигать разумом некую тайну. В старых книгах есть такие ответы, которые казались совершенно бессмысленными тем, кто их слышал. Как нам защитить себя от нападений со стороны Сундрамана? — спросили люди оракула, когда Сундраман впервые стал угрожать Ансулу вторжением. И получили ответ: «Держать пчел подальше от цветов яблони». Члены Совета пришли в ярость и заявили, что это слишком простое, а потому глупое решение. Они приказали с помощью армии построить оборонительную стену вдоль реки Остис и защищать ее от Сундрамана с оружием в руках. Однако южане, переправившись через реку, с легкостью эту стену разрушили, разгромили нашу армию, дошли до столицы, перебили всех, кто оказывал им сопротивление, и объявили Ансул протекторатом Сундрамана. И с тех пор мы пребываем с ними в замечательных, добрососедских отношениях; они крайне мало вмешиваются в нашу жизнь, зато благосостояние наше весьма выросло благодаря торговле с ними. Таким образом, ответ оракула оказался не руководством к действию, а предупреждением: ведь если держать пчел вдали от цветущих яблонь, то и яблок не получишь. В данном случае Ансул был цветком, а Сундраман — пчелой. Теперь-то все стало понятно. Впрочем, Дано Галва это и тогда было понятно. Она была выдающейся Читательницей и, как только прочла ответ оракула, сразу заявила: мы не должны оказывать Сундраману никакого сопротивления. За это ее назвали предательницей. С тех самых пор члены семейств Гелб, Кам и Актамо и стали говорить, что Совету не следует спрашивать совета у оракула, а потом принялись настойчиво требовать перевести университет и библиотеку из Галваманда в другое место.

— Да уж, немало «добра» принесло это предсказание оракула и Дано Галва, и ее дому, — не выдержала я.

— Что ж, гвоздь используется один раз, а молоток — тысячу.

Я обдумала его слова и спросила:

— А что, если человек не хочет быть ни гвоздем, ни молотком?

— Выбор всегда остается за тобой.

Я села и стала смотреть на звезды; в ночном небе сверкали мириады светящихся точек, и мне они казались похожими на души всех тех, кто жил прежде в нашем городе, в нашем доме. Десятки, сотни тысяч душ наших предшественников и наших далеких потомков, предвестников будущего, огоньками светились в непостижимой глубине времен, во тьме раскинувшейся надо мною бездны… Жизни минувшие, жизни будущие… Как отличить одну от другой?..

Пока мы не пришли сюда, мне все хотелось спросить у Лорда-Хранителя, почему оракул не мог ответить на заданный вопрос просто и ясно. Почему, например, не сказал просто: «Не сопротивляйтесь» или «Наносите удар немедленно», вместо того чтобы писать непонятные фразы, вызывая к жизни какие-то таинственные образы. Но здесь, глядя на звезды, я поняла, сколь глупым был бы этот мой вопрос. Оракул не указывал, как именно следует поступить, а приглашал подумать над этим. Призывал «постичь тайну». И конечный результат вполне мог не слишком удовлетворить задавшего вопрос, но большего, видимо, и нельзя было бы достигнуть.

Я вдруг зевнула во весь рот, и Лорд-Хранитель рассмеялся.

— Ступай-ка спать, детка, — ласково сказал он, и я послушно двинулась по темным залам и коридорам к дверям своей комнаты.

Мне казалось, что уснуть я не смогу, что меня будут преследовать видения — та странная пещера, те непонятные слова, тот чужой голос, что говорил моими устами, когда я эти слова читала. Обломки одного восстанавливают целостность другого. Но, войдя в комнату, я едва успела прикоснуться к краешку алтаря у двери и тут же, рухнув на постель, провалилась в сон.