Читать книгу - "Три королевских слова - Агата Бариста"

Тогда я открыла пасть и гневно завопила вслух:

— Мя-а-а-ау-у! — Кажется, я даже топнула лапой при этом.

Чудовище вздрогнуло, и некое умственное напряжение отразилось на его безобразной морде. Оно посмотрело на истерзанную куриную ногу, посмотрело на меня, снова на курицу и в раздумье наморщило лоб.

— Ну же! Давай, соображай быстрее, пока я не упала тут, как пингвин в пустыне, — произнесла я в отчаянии на бесполезной анималингве и перевела для непонятливых: — Мя-а-а-у! Ма-а-а-ау! Мау-у-у-у!

Чудовище еще немного подумало, потом встало, вышло из комнаты, тщательно закрыв за собой дверь, и вернулось с глубокой суповой тарелкой и банкой пива «Невское светлое».

Я так оторопела от результата его глубоких размышлений, что даже не убежала, когда чудовище приблизилось.

Кошмарное существо присело на корточки совсем рядом, поставило вторую тарелку рядом с первой, открыло банку и щедро наполнило тарелку вспенившимся напитком.

Несмотря на то что с моей стороны вовсе не наблюдалось желания припадать к «Невскому светлому», чудовище строго помахало перед моим носом пальцем:

— Но-но, кы!

Оно подождало, пока пена осядет, и снова долило пиво — теперь почти до краев.

«Требуйте долива пива после отстоя пены» — всплыла откуда-то старинная формула.

После этого чудовище сделало щедрый приглашающий жест, плавно встало, стараясь не делать резких движений, и на цыпочках удалилось на прежнее место. Там оно село, сложило ручки на коленки и приготовилось лицезреть, как я утоляю жажду.

Оно снова радостно ухмылялось — по-моему, оно собой гордилось.

А я, стало быть, должна была заменить ему телевизор.

«Но-но, кы», значит?

Я подошла к пиву и — многозначительно глядя в глаза чудовищу — длительно, тщательно поскребла возле тарелки передней лапой, изобразив символический акт закапывания. И — чтобы картина стала еще доходчивей — понюхала пахучий напиток, приподняла сначала одну заднюю лапу и брезгливо потрясла ею, потом потрясла другой задней.

Морда чудовища вытянулась, и на ней снова отобразился мыслительный процесс.

Я нетерпеливо поскребла опять.

Чудовище встало (я усилием воли заставила себя остаться на месте и глядеть на него холодно и бесстрашно), подошло, подняло тарелку, шумно выпило содержимое (действительно, не пропадать же добру), а тарелку неожиданно ловко метнуло в открытую форточку. Я отметила, что никаких звуков бьющегося фаянса не последовало, хотя, насколько я понимала, мы находились на первом этаже, и под окном был асфальт. Это заслуживало отдельного изучения, но не сейчас, когда я страдала от жажды.

Чудовище вышло, вернулось с новой тарелкой и… с банкой «Гиннесса». Тут я заскребла лапой сразу же, не дожидаясь вскрытия банки и отстоя пены.

Чудовище нахмурилось, коротко рыкнуло и начало сопеть. Его кулаки сжались.

Я фыркнула в ответ и всем телом изобразила готовность не то сражаться до конца, не то безотлагательно забиться под какой-нибудь предмет мебели. Это был ва-банк в некотором роде, но я уже начинала понимать, что являюсь для чудовища ценным объектом для наблюдений — уж слишком явственно на его физиономии было написано любопытство.

Действительно, демонстрация намерений сразу угомонила чудовище, его кулаки медленно разжались, морда разгладилась. Оно потопталось на месте, недолго подумало, снова удалилось и появилось с бутылкой «Мартини».

— Смешать, но не взбалтывать, — мрачно прокомментировала я на анималингве.

За кого меня принимают? За Джеймса Бонда?

Я поскребла.

«Мартини» отправился в форточку, и опять — никаких звуков бьющегося стекла.

Все-таки чудовище было не совсем уж безнадежно — после очередного размышления оно отказалось от алкогольного ассортимента в пользу напитков, способствующих здоровому образу жизни.

Далее в форточку последовали пакет томатного сока, пакет апельсинового сока и пакет брусничного морса.

Я скребла.

Заодно громко скандировала на анималингве: «Кошкам во-ды! Кош-кам во-ды!» Хотя было уже понятно, что меня не слышат.

Выкинув в форточку бутылку «Боржоми», чудовище плюхнулось на свою лежанку и уставилось в пол с видом несчастным и отрешенным одновременно.

Оно же не хочет сказать, что сдалось? А я? Я пи-и-ить хочу! Пи-и-и-ить!

Чудовище, впавшее в уныние, не отзывалось.

Ну что ж. Придется пустить в ход оружие невероятной силы воздействия.

Я открыла пасть и издала самый жалобный звук, на который только была способна. Получилось очень хорошо, очень жалостливо. Я сама чуть не заплакала. Новорожденный котеночек не издал бы писка жалобней.

Чудовище встрепенулось, резво подскочило с места, немного пометалось и распахнуло передо мной дверь, жестами призывая следовать за собой.

Давно бы так! Я радостно поскакала за ним, задрав хвост трубой.

За дверью обнаружился длинный коридор, одним концом упиравшийся в двойную входную дверь. Мне показалось, что это именно дверь на улицу. Во всяком случае, здесь имелась настенная вешалка, на которой висел ворох одежды, а под ней в беспорядке валялась разнообразная обувь гигантского размера. Второй конец коридора — со множеством дверей — казалось, уходил в бесконечность, но мне сейчас было не до разглядывания. Я бежала за чудовищем, возбужденно мяукая и путаясь у него под ногами.

Чудовище привело меня на кухню.

Это было просторное помещение с черно-белым «шахматным» полом. Посередине стоял круглый стол с придвинутыми разномастными стульями и табуретами. У одной стены притулились кособокие шкафы, древняя плита с выщербленной до черноты эмалью и такой же старинный холодильник, у другой располагалась ванна с оборванной наполовину пластиковой занавеской и раковина.

Раковина! Водопроводный кран!

Из крана капало.

Я воспряла — избавление от жажды было близко.

Но чудовище направилось прямиком к холодильнику, распахнуло дверцу и стало приглашать меня подойти ближе.

— Кы! Кы! Кы! — голосило чудовище, тыкая черным когтем в нутро музейного экспоната.

Я подбежала с твердым намерением принудить его открыть мне кран, но пришлось заглянуть в холодильник. Он был почти пуст, только на одной полке стояла бутылка рома, а рядом — двухлитровая бутыль «Пепси-колы».

Да что же это такое? Опять пошла алкогольная тематика?

— Ты совсем дурак, что ли? — зашипела я на анималингве. — Я кошка! Я не звезда рок-н-ролла! Кошка, понятно тебе… дубина стоеросовая? Я воду пью, молоко, сливки! Кран мне открой немедленно! Пи-и-и-ить!

Чудовище быстро захлопнуло дверь холодильника и тут же снова открыло ее.