Читать книгу - "Портал - Екатерина Гуреева"

Собака неожиданно поворачивает морду в мою сторону. Меня передергивает от ее пристального взгляда. Наступает момент, когда она может выдать мое месторасположение. Мы несколько мучительных минут смотрим друг на друга: я – со страхом и нервной дрожью, она – бесстрашно и с интересом. «Зачем ты здесь? Уходи, глупое животное», – умоляю я про себя ее, но она никак не реагирует.

А потом ее будто заводят. Ее лай звучит пронзительно громко, сквозь паузы, когда собака прислушивается, я улавливаю со стороны особняка шорох шагов. Воздух наполняется тревогой. У меня давно пересохло во рту, кровь начинает пульсировать в висках. Внезапно из тумана выныривает высокая бледная фигура. Я от страха отскакиваю назад, когда существо налетает на неразумное животное и принимается царапать его когтистыми лапами, вгрызаться в плоть, не давая хаски никаких шансов отбиться или приподняться от земли, к которой его прижимают крепкие птичьи лапы. Собака находится полностью во власти существа. Оно отрывает кусок окровавленной плоти, выплевывает его и принимается оглядываться в бледном тумане. Оно водит черными бездонными глазницами по сторонам, пока его взгляд не останавливается на амбаре, где прячусь я. Земля рядом с ним окрашивается в темно-бордовый цвет. Я чувствую холод и опустошенность, проглатываю ком в горле и скольжу по стене вниз, больше не в силах наблюдать за чудовищем.

Все дальнейшее происходит в тишине. Я слышу хруст веток рядом с моим окном, силуэт перегораживает падающий внутрь свет. Я вижу теперь на полу тень существа, и выглядит она жутко. Хорошо, что меня укрывает темнота, в которой я совсем незаметен.

Теперь я слышу, как оно принюхивается и прислушивается. Я сжимаю челюсти, задерживаю дыхание. Напряжение настолько мощное, что я пытаюсь стать частью этой стены. Я не способен ничего противопоставить ему, если оно вдруг заинтересуется амбаром и захочет проверить его изнутри. Я прячусь в гниющей клетке, как обреченный загнанный зверь, но страх – это мой первейший враг.

Ветер жалобно стонет. Я сначала думаю, что это его когти скребут по дереву, но потом понимаю: его нет рядом, тень исчезла, шорохи затихли. Сколько я уже таюсь здесь без движения? Где сейчас находится тварь и что будет, если я попытаюсь шевельнуться?

Ноги совсем занемели и отказываются подчиняться. День неумолимо клонится к закату. На наручных часах, о которых я только что вспоминаю, высвечивается время – три пятнадцать. Здесь оно иное. Окруженный высокими и глухими к чужой боли и страданиям лесами, я погружаюсь в темноту. Вечереет. Еще пара часов, и наступит ночь – такая коварная и безжалостная.

Сейчас или никогда!

Сердце пронзает невыносимая боль, когда я слышу голос Миры Джонс:

– Майк… Майкл, где ты?

– Господи. Нет. Зачем ты приехала, – мои привыкшие к полутьме глаза мечутся по комнате. Я запрыгиваю в люк, соскальзываю вниз по лестнице и остервенело освобождаю заваленный проход. Когда ноги взлетают по ступеням, я слышу, как Мира исступленно кричит и вдруг смолкает.

– Нет!. Нет, Мира! – кричу я сдавленным голосом.

Над злобным местом висит гробовая тишина. Моя обычно слегка загорелая кожа бледнеет, словно у мертвеца.

Капли дождя падают с листьев и разбиваются о мое лицо. Потом оно немеет от холода, и, когда ветви деревьев расступаются, мое сердце мучительно сжимается. Она лежит ничком напротив клумбы, рвущейся высокими соцветьями к небу. Волосы растрепаны, в беспорядке рассыпаны по холодной зеле. Мира будто прилегла отдохнуть, укрытая серой дымкой, слегка прикасающейся к ее одежде. Она словно спит – в распахнутой кожаной куртке, юбке до колен и в коротких кожаных ботинках темно-коричневого цвета на устойчивом каблуке.

– Мира, очнись, прошу тебя, – я встаю рядом на колени, но не замечаю никаких следов борьбы, крови, ран. Может, она просто упала в обморок? Прижимаю ее голову к груди и чувствую взгляд.

Поблизости валяется револьвер. Я стремглав бросаюсь к нему, хватаю, одновременно краем глаза замечаю бледный силуэт рядом со стволом лиственницы. За мной наблюдает создание из неведомого мне мира.

Оно, не раздумывая, бросается в атаку, выставляя клешни вперед.

Я бесполезно нажимаю крючок. Осечка. Есть несколько секунд. Наконец я слышу долгожданный выстрел. Но существо преодолевает расстояние между нами, подцепляет меня клешнями, просверливает в куртке дыры и подбрасывает меня высоко вверх. Я ощущаю тупую пульсирующую боль в плечах, что-то теплое стекает по рукам и груди под одеждой. Я качаюсь, беспомощно болтая ногами в воздухе. Стреляю еще раз, тварь в испуге выпускает меня из правой клешни, я срываюсь и беспомощно повисаю на левой.

На землю падает что-то тяжелое – я слышу короткий отрывистый звук.

Тварь не останавливается, она вновь хватает меня обеими острыми клешнями, вонзая их глубже под кожу. Я ору, стону в растекающейся лавине боли, безуспешно отбиваюсь, снова палю, и вот тогда тварь не выдерживает этой наглости. Не стерпев, она отбрасывает меня назад и отступает.

Я не могу вздохнуть, не могу пошевелиться. Я бешено смотрю на нее с высоты. Я до сих пор вишу в воздухе над клумбой, и удерживает меня какая-то странная невидимая сила. Жгучая боль впивается крохотными острыми иглами в каждую клетку моего тела, серые черточки окутывают меня и жалят, словно ядом.

Я стараюсь не потерять из виду силуэт женщины, которую люблю и уже теряю.

Потом приходит ночь – такая коварная и такая безжалостная…