Читать книгу - "Охотники за магией - Юлия Галанина"

А Ряха…

А Ряха менябессовестно мучил. На своей полянке. Он стоял передо мной практически голый, водних трусах и требовал:

— Видишьразделение?!

Ни шиша я невидела, хотя и честно старалась.

— Да ты что,слепая что ли? — выходил из себя Ряха. — Ну вот же оно идёт, поняла?

Это был один изпунктиков его подготовки, на котором он явно свихнулся: оказывается, когдамышцы просто бугрятся шарами под кожей, — еще не совсем шик.

Самый шикнаступает тогда, когда каждую отдельную мышцу можно без труда различить и междусоседними явственно проступает ложбинка-впадинка-бороздка. Вот это было мощно.

Ряха тыкал пальцемв свое могучее бедро, показывая это самое разделение, которого он так тщательнодобивался, и требовал, чтобы я теперь осмотрела его со всех сторон, отметив места,где разделение было хорошим, и места, где над этим самым разделением надо былоещё поработать.

Руки, по мнениюРяхи, у него были в порядке, — где надо, получились бугры, где надо —борозды.

Ноги тожеприближались к идеалу, чему немало способствовал мой вес на его шее. Ещёнемного поприседать и мышцы на бёдрах окончательно приобретут каменнуютвёрдость и рельефность — уже сейчас, стоило Ряхе чуть напрячь ноги, и надколенями проступали ромбы, а сами бедра вполне могли довести до истерикиначинающего портного.

А вот спина Ряхутревожила — широчайшие мышцы спины, когда он их расправлял, как орёл крылья,впечатляли своей шириной, но вот там нужное разделение выражалось слабовато.Это показал тщательный осмотр с помощью полированного подноса и зеркала, позаимствованныхпредусмотрительным Ряхой у пассии с очаровательной кормой.

Не нравился Ряхе иего живот. Оказывается, то, что он напоминал стиральную доску, всю в твёрдыхпоперечных валиках, было, конечно, круто, но не совсем.

Совсем крутонаступало тогда, когда живот становился не в полосочку, а в квадратики. Вот этобыло да… То, что лекарь прописал.

Зато голенями Ряхагордился, к ним у него претензий не было, — когда он напрягал ногу, сзадивспухало два шара, а я, сколько ни делала так же (ради интереса), и один-тоникак не проглядывался.

Ряха посмотрел намои попытки проявить икроножные мышцы и только хмыкнул.

На сём мы ирасстались до завтра.

* * *

Ночью сгорелатаможня.

Точнее её здание.

Сама таможня, какизвестно, в огне не горит и в воде не тонет.

Не очень-то он ииспугался, тот загадочный, кого мы упустили на складах.

Точнее, ониупустили: я никого не ловила.

Отдышался, видно,чуток, новых людей нашёл — и принялся за старое.

Точнее, за новое:таможня, это уже не мелкие лавочки, не склад — это уже покушение на власть.

Да Медбрат с ней,пусть бы сгорела, — но поглядеть на её пожар, порадоваться, сбежалосьпол-Отстойника. Претензии к этой службе были у многих, хотя, справедливостиради, надо сказать, что для большого количества людей она была щедрой и заботливойкормилицей.

Ну и мы рыжие чтоли? Тоже подхватились и поехали смотреть. Граду эта контора была вообще какродная, он там столько времени проводил, дела Ракушки утрясая, сколько инойклерк за жалование не отсиживал.

Только Лёд непоехал, когда постучались к нему в комнату, послал всех посмотреть и от егоимени, буркнув из-под одеяла:

— Если в этомнесчастном Отстойнике на каждый пожар глядеть, спать когда? Катитесь,любопытствуйте. А мне в кои-то веки сон интересный снится.