Читать книгу - "Монохром - Сергей Палий"

— Хлеборезку растопырь! — рявкнул Дрой, наклоняясь ко мне.

Я вскинул голову и постарался отвалить нижнюю челюсть на максимально возможное расстояние. Почувствовал, как стекло впивается в нёбо. От чудовищной вспышки боли перед глазами вновь помутнело.

Дрой стянул перчатку и сунул мне в рот два пальца, остро пахнущие гарью и потом. От тошнотворного позыва у меня глаза на лоб полезли, я автоматически схватился за его локоть, не давая действовать.

— Грабли убери! — прорычал Дрой, пытаясь ухватить скользкий кончик осколка. — Кому сказал, культи прочь, если жить хочешь!

Жить я хотел. Вне всякого сомнения. Но пальцы продолжали сжимать его руку, несмотря на понимание ситуации. Видимо, какой-то древний инстинкт боязни острия был настолько силен, что нутром игнорировался даже здравый смысл. Бывают случаи, когда потроха не сразу слушаются мозга.

Наконец я заставил себя успокоиться. Медленно разжал пальцы, отпустил локоть Дроя и закрыл глаза. Красная муть тут же поплыла во все стороны, а режущая боль с новой силой ударила по нервам.

— Не шевелись, — сказал Дрой, сосредоточенно сопя рядом. — Почти ухватил.

Когда рвотные спазмы больше невозможно было сдерживать и мысленно я попрощался со скотским миром, так нелепо убивающим своего верного подданного, рывок веснушчатого сталкера прервал мои мучения. В хорошем — слава всем Демонам Зоны! — смысле слова.

Полоска зеркала вышла из моего горла, и боль стихла.

Зато кровотечение усилилось. Рот стал быстро наполняться теплым и соленым. Я сплюнул багряные сгустки венозной крови, и меня таки вырвало аккурат на берц стоящего рядом Госта.

— Сначала пятку чуть не поломал, теперь на ботинок наблевал, — вздохнул он, брезгливо стряхивая желчь с подошвы. — Чем тебе моя нога так не угодила, родной?

Я хотел съязвить в ответ, но язык ворочался плохо, и получилось лишь невнятное мычание.

— Держи. — Зеленый протер платком «светляк» и протянул его мне. — Клади в рот — остановит кровотечение. У меня ожоги почти зажили, тебе сейчас нужней.

Небольшой ртутно-зеленый шарик был теплым. Я прижал его языком к располосованному нёбу и жестом попросил «выверт», чтобы радиации не нахвататься. Приложил к щеке, облегченно вздохнул. Уже через минуту раны стали затягиваться, хотя до полного заживления было еще далеко.

Лёвка, прикрываясь зеркалом, подошел к нам и пристально осмотрел меня. Удовлетворенно покачал головой.

— Шево башкой мотаешь? — прошепелявил я, поднимаясь. Он показал глазами на свой искалеченный сустав.

— Теперь ты тоже знаком с «миражами».

— Да уж…

Меня передернуло. Образ девочки в серых джинсах стремительно стирался из ложной памяти, но я понимал, что до конца он не исчезнет. В каком-то уголке сердца теперь навсегда останутся укоризна, истлевшая в детских глазах, и ее последние слова: «Это будет очень больно, па… Тебе надо было обернуться раньше…». Бр-р-р.

— Коварные штуковины, — понимающе кивнул Лёвка, внимательно следя за моим лицом. — Что видел?

Я промолчал.

— Сильно ребра болят?

— Терпимо.

Только теперь я обратил внимание на остаточную пульсацию в районе солнечного сплетения.

— Мне пришлось в грудак тебе лупить, чтоб воздух из легких вышибить, — объяснил он. — Иначе бы «мираж» тебя наглушняк извел.

— Дал ты жару, брат, — сердито проговорил Дрой, переламывая пресловутый осколок. — Помнишь хоть что-то?

— Не-а.

— Сорвался ты, но Гост быстро сориентировался и втащил твою тушку обратно. Сначала вроде казалось, будто эта мерзость и не подействовала: ты даже показал Зеленому на пернатого переростка, да так грамотно, словно предугадал следующее движение. Тот вовремя и пальнул из стрелоплюва — больше не из чего было, я ж не успевал перезарядиться. Но через полминуты проняло тебя по полной. Упер осколок в трубу и стал на него насаживаться — неторопливо так, со знанием дела. Давненько я ничего жутче не видел… Еле успел тебя, дурака, под челюсть схватить. И то вон какой осколочек зажевал.

Дрой подмигнул и широко осклабился. Меня слегка отпустило при виде его дебильной ухмылки. Сердце забилось ровнее. Тиски всепроникающего холода наконец разжались.

— Так ты что же, — обратился я к Зеленому, — умудрился из арбалета вожака подстрелить?

— Ага, — гордо выпятил тот нижнюю губу. — Правда, не насмерть, только крыло продырявил. Но он ретировался, а за ним и прихвостни сдристнули.

— Новый вид меж тем, — хмыкнул Гост. Взглянул на Лёвку. — Встречал раньше этого красавца?

— Коракса? Да, видел, — не стал отрицать проводник. — Как раз когда руку сам себе вывихнул.

— Пойдемте уже отсюда, — сказал Зеленый, напуская на себя привычную меланхолию. — Поганое место.

Мы выстроились цепочкой, прикрываясь уцелевшими зеркалами, и осторожно двинулись дальше по трубе. В самом центре изгиба, который не зря показался нам подозрительным, и впрямь было гнездо. Проходя мимо сложенного из веток «тазика», Дрой не выдержал и пнул его ногой, превратив подобие порядка в хаос.

В чем-то я был с ним солидарен, хотя и не разделял привычку выпускать пар при первом желании. Когда мы минули опасную зону, слезли с трубы и припрятали зеркала в щели между плитами возле одной из опорных стоек, Гост остановился передо мной и посмотрел в упор. В его проницательном взгляде, в гуляющих на скулах желваках, в знакомом прищуре таился не озвученный вопрос.

— Я видел дочь.

Тихо произнесенные слова прозвучали неоправданно громко в повисшей над поляной тишине. Ветерок снес облачко пара, вылетевшее из фильтра.

Кажется, мне всё-таки удалось его удивить, хотя сталкер наверняка готовился к неожиданному ответу. Что ж, здесь не угадаешь. Как там было написано на стенке? Приходи без судьбы? Очень верно подмечено. Выцарапавший эти слова оказался чертовски прав: нечего в Зону со своими потрошками соваться. Сюда нужно приходить пустым.

— У тебя есть дочь? — спросил Гост, прекрасно понимая, что я не стану распространяться на личную тему. Как-то растерянно спросил, риторически.

Я улыбнулся под маской самыми краешками губ. Медленно опустил веки, так же медленно поднял их. И ответил, хотя никто не требовал.

— Нет, — прошептал я еле слышно. — Это был мираж. У меня никого нет.