Читать книгу - "Кощеевы земли - Александр Самсонов"

Допрос продолжался около часа, но больше ничего принципиально нового Аким не узнал.

— Ладно. Пора закругляться. Дело к вечеру — домой надо засветло успеть, а то развелось полуночников всяких.

Старейшина привстал и подал сестре руку. Глаза упыря забегали, и внезапно осипшим голосом он произнес:

— А что со мной будет? Я ведь все рассказал.

— Ну что, Елена батьковна, тебе такой постоялец и сто лет не нужен? — не меняя выражения лица, спросил сестру как можно беззаботнее Аким.

— Не нужен.

И без того бледное лицо упыря напомнило чисто отбеленную простыню, с которой тоской светились красные глаза.

— Сделаем так, — Аким развернулся к ожидающему решения упырю, — для начала развоплотим тебя лет на десять в обычную летучую мышь, а потом, может быть, придумаем что-нибудь приемлемое для всех. Конечно, ты можешь не согласиться. Право выбора у тебя есть, но учти — я не люблю любые разновидности кровососов.

Зло ощерившись, упырь с неожиданной силой привстал и, волоча за собой тяжелый стул, дернулся в сторону старейшины. Этот порыв прервал знаменитый нож Северина. Воин одним движением зашел кровососу за спину и отсек ему голову.

— Он сам выбрал, а мог бы остаться жить. — Аким с досадой развел руками. — Да и черт с ним. Пошли, что ли?

Провожая брата, боярыня поинтересовалась, что теперь делать с варгановским центром. Старейшина беззаботно махнул рукой:

— Да ничего.

— То есть?

— Пусть пока живет, функционирует. Пусть ищут Ключ. Если их цель только в этом — хорошо. Мы же присмотрим за ними и за теми, кто рядом зашевелится. Займемся наблюдением. Надеюсь, что людей для такого дела у нас достаточно. И напоминаю, чтобы никаких самостоятельных инициатив!

К вечеру Подворье немного затихло. Дети убежали по своим неотложным молодым делам, немногочисленные взрослые занимались обычными повседневными заботами. Даже в отсутствие хозяйки все шло своим чередом.

Венька сидел в маленькой комнате на первом этаже, которую использовали для дежурств, и смотрел телевизор. До конца месяца на Подворье дежурили мужчины из рода охотников, и Палыч отрядил для этого троих сельчан. Андрей и Гриша, назначенные в помощники Веньке, отпросились в гости к знакомым девушкам, и их возвращения раньше полуночи ждать не стоило. По ящику гнали откровенную чушь. Герои очередного голливудского блокбастера гоняли по джунглям шизоидных террористов, а террористы со страшными рожами почему-то и стреляли не метко, и миру грозили по-детски. Чушь она и в телевизоре чушь, пусть даже и из Америки.

Иностранщину Венька не любил. Правда, и в России он видел море недостатков, но свою Ламбушку ставил превыше всего. В маленькой деревне, укрытой от окружающего мира густыми лесами, он ощущал то, что называют Родиной, Отчизной. Интересы рода, деревни являлись для него составной частью личного существования. Тот беспредел, что охватил страну в последние пятнадцать лет, он считал яркой иллюстрацией к сложившемуся мнению о вреде западного образа жизни. Именно Ламбушку Седов рассматривал как один из немногих форпостов нормальной, правильной жизни, где нет места предательству, обману, преклонению перед иностранщиной и где интересы людей блюдутся не продажными «избранниками» народа, а рассудительными родовыми правителями. Пришедший к власти на несколько лет человек не станет заботиться о других, его задача — как можно быстрее набить карманы, обеспечить свое дальнейшее будущее. Именно так считал молодой охотник и был по-своему прав.

Выключив надоевший телеящик, Венька прислушался. Во дворе стояла тишина, в доме тоже ничего подозрительного не замечалось. За последний месяц вокруг родной деревни закрутился такой водоворот событий, что без всяких напоминаний и инструктажей стало ясно: ухо надо держать востро. Невзирая на скуку, Венька бдел. Бдел не за страх, а за совесть.

Дверь, слегка скрипнув, приоткрылась, и из-за нее высунулось маленькое мохнатое рыльце.

— Прошу прощения, но мне нужна хозяйка, — с серьезным видом пропищало существо.

Домового Венька видел второй раз в жизни. Скрытные и осторожные создания, обладающие изворотливым умом, они обычно никогда не вступали в контакт с людьми, считая свой образ жизни обособленным от шумных и непредсказуемых владельцев жилья. Поэтому такой открытый визит удивил молодого охотника.

Свежезаваренный чай со сдобными булочками способствовал беседе. Домовой, назвавшийся Филей, прихлебывая из блюдечка горячий ароматный напиток, делился своими впечатлениями о прошлой жизни:

— Жизнь, как качели. То вверх, то вниз. Сегодня густо, а завтра пусто. На хуторе хорошо было, а потом ужас пошел, когда демоны ночью навалились. — Филя, вгрызаясь мелкими зубками в мягкую булочку, продолжал свое грустное повествование. — Сначала хозяева в доме отсидеться хотели, но не получилось. Засовы на дверях крепкие, а ставни оказались слабоваты. Проломили окно и как кинулись в дом, а отбиваться нечем! Старого хозяина почти сразу разорвали — я все видел. Хозяйка на помощь бросилась с топором в руках. Кого-то успела зацепить, но ее саму тоже рядом с мужем положили. Младшие на чердак полезли, чтобы через крышу вылезти, да почти все там и остались. Только средний сын убежать успел. Я его так больше и не видел. Потом демоны дом начали рушить, искали что-то, во все отнорки заглядывали, весь двор перелопатили. Но ничего не нашли. Сам-то я за стропилами отсиживался. Страху натерпелся! А потом три года пустой дом сторожил. Тоскливо, голодно. Хорошо, что родня из деревни подмогла, а то бы там и сгинул.

— А чего же ты не ушел в деревню сам? — поинтересовался Венька.

— Да как же можно! — искренне возмутился домовой. — А дом? А хозяйство? Вдруг люди вернутся? Нет, нельзя оставлять. К тому же место уж больно хорошее. Живи — не хочу. И шкатулочку беречь надо. Мне ее старый хозяин на сохранение дал. Спрячь, говорит, в Укромное место, чтобы никто не мог взять.

Замершая было в дверях и прислушавшаяся к разговору боярыня резко вошла в комнату. Домовой испугано ойкнул и сполз под стол, не забыв при этом прихватить обгрызенную булочку. Венька вежливо привстал и сказал, что домовой пришел именно к ней по какому-то делу, а он просто с ним беседовал, дожидаясь появления хозяйки. Елена Афанасьевна прошла к столу и посмотрела на затаившегося в тени Филю:

— Вылезай или ты думаешь, что я под стол полезу и там с тобой разговаривать буду?

Домовой с готовностью влез на стул и представился:

— Домовой Филя, по рекомендации Лесного Хозяина направлен к вам на Подворье. Раньше жил на Шиловом хуторе.

— Что ж, — задумчиво поглядела на домового боярыня, — место у нас свободно, старый домовой в Петербург с Никитой укатил и навряд ли вернется, а если и вернется, то ничего страшного. Разберемся. А сейчас давай-ка расскажи поподробнее о той шкатулке, что Иван тебе на хранение оставил.

Соскочив со стула на пол, домовой поклонился и поцеловал башмак боярыни.